Мгновения жизни отца народа

начальник Лечсанупра (начальник врачей, лечащих правительство) Егоров, вместе с ним лечащий врач Жданова Майоров, а 4 ноября – и академик

Виноградов. Припертые выводами комиссии Лукомского, они вынуждены

были признаться, что не определили у Жданова инфаркт, лечили его

неправильно, а заключение патологоанатома подделано, чтобы скрыть

неправильность лечения. (Какое-то время врачи молчали о диагнозе

Тимашук, поскольку начальник правительственной охраны генерал-лейтенант Власик изъял из Лечсанупра все документы по рассмотрению ее

письма и связанным с этим отстранением Тимашук от работы в Кремлевской

больнице).

Теперь Сталин окончательно уверился, что замминстра МГБ

Рюмин со своим антиеврейским энтузиазмом потратил год на расследование

432

того, что имело маловажное значение, и этим фактически саботировал

расследование террора против членов Правительства СССР. Хрущёв тоже, чтобы сберечь Игнатьева, всю вину возложил на Рюмина и предложил его

снять, а для помощи еще «слабому Игнатьеву», вернуть из Узбекистана в

Москву Огольцова. Хрущёв еще не думал об убийстве Сталина, еще не

собирался это делать, но животный инстинкт ему подсказывал, что уже

нужно быть к этому готовым. Верящий «простодушному Хрущёву», Сталин

согласился с ним: 11 ноября 1952 года был снят с должности и вообще

уволен из МГБ полковник Рюмин, а через неделю, 20 ноября генерал-лейтенант Огольцов вновь занял свою прежнюю должность первого

заместителя министра государственной безопасности СССР. Хрущёв не умел

играть в шахматы, но хитрость позволяла ему расставлять фигуры так, что

любой гроссмейстер позавидовал бы.

И, надо сказать, что Хрущев готовил новое преступление, уверив

себя в правоте своего дела – он «спасал не себя», он «спасал ленинскую

партию».

30 октября 1952 года,

Москва, квартира А. Андреева,

вечер

На день рождения Андреева – члена Политбюро, - собрались

практически все члены Политбюро. Кроме Сталина и Берия. Дата была не

круглой, и Хрущёв посоветовал Андрееву пригласить гостей именно так –

«не отрывать занятых товарищей на пустяки». Никто особо не пил и не ел, все понимали, что нужно поговорить откровенно, но никто не хотел

начинать. Наконец всё это надоело Кагановичу.

- Ну что, товарищи, давайте еще раз выпьем за здоровье нашего

дорогого именинника и товарища, Андрея Андреевича Андреева, да пойдем

по домам готовиться к съезду.

- Подожди, Лазарь Моисеевич, - остановил Хрущёв, понимая, что

пауза слишком затянулась. - Раз никто не хочет начать разговор о том, о чем

все хотят поговорить, то давайте я начну. Начну его прямо, по-мужицки. Как

хотите, Лазарь Моисеевич, но я этого не понимаю. За что партию устранять

от власти? Разве это по-ленински? Разве это по-большевистски?

- Ну, коммунизм, это общая власть…, - начал возражать

Каганович, но уж очень нерешительно.

- Да это я понимаю, - отмахнулся Хрущёв, - но партию как можно

устранить от власти? Половина состава партии погибла на фронте, а ее

устранять?! Вячеслав Михайлович, я не такой грамотный, как вы, я это знаю.

Но я и не дурак. А что делает товарищ, Сталин, не пойму.

Помните, в ноте от 9 апреля этого года мы предложили Америке и

остальным капиталистам проект договора по Германии. А по этому проекту

Германию предлагалось объединить, как единое государство; все

оккупационные войска вывести, а в Германии провести свободные выборы.

Причем, всем немцам, даже бывшим нацистам, давалось бы право голоса.

433

А как же наши товарищи-коммунисты в Восточной Германии? Что

ж, товарищ Сталин, без помощи бросил их на растерзание нацистам?

- Ну, зато, Германия обязывается не участвовать в военных

коалициях и союзах, - возразил Молотов, но как-то казённо, без внутренней

убеждённости в голосе.

- Да это хорошо, - Хрущёв понял, что он на правильном пути, - но

как же просто так взять и прекратить строительство социализма у немцев?

Георгий, ты грамотнее меня, может тебе это понятно – как же мы будем без

Политбюро руководить страной? Это что же – нам остается только агитация

и пропаганда? Через пять дней съезд, а я ничего понять не могу.

- Да еще и в Президиум ЦК предложены неизвестно кто…, -

отвернулся и начал демонстративно смотреть в окно Маленков.

Каганович явно удивился и заволновался.

- Кстати, а мы в списке Президиума есть или уже нас нет?

- В список ЦК я всех вставил, - сообщил Маленков. - А список

Президиума ЦК он сам готовит. И кто там, мы с Никитой не имеем ни

малейшего понятия.

- Хорошенькое дело! – возмутился Ворошилов.

По новому Уставу, который должен был принять XIX съезд

партии, партией управлял Центральный комитет – ЦК – из 125 членов и 110

кандидатов в члены ЦК). И уже после съезда члены ЦК раньше избирали