Мгновенная карма

Я чувствую, что должна добавить что-то еще. Странно таскать с собой столько денег. Но… мне не хочется рассказывать ему про ломбард. Не хочу, чтобы он знал, что мои родители докатились до распродажи нашего имущества. Я весь день старалась не думать об этом, но всякий раз, когда вспоминаю, сердце сжимается. От беспокойства. От чувства вины. Все лето я посвятила тому, чтобы помочь Центру. Может, лучше было бы попытаться помочь собственной семье?

Я так ничего и не говорю Квинту, просто засовываю деньги во внутренний карман рюкзака, застегивая его на молнию, что, вероятно, следовало бы сделать с самого начала. В любом случае, Квинта все это не касается.

Но у меня в руках остается желтый конверт, и Квинт смотрит на него, хмуря брови.

– В прошлом месяце мама написала кучу благодарственных писем нашим спонсорам, как ты и предлагала. Я помогал ей наклеивать марки…

Я знаю, он говорит это, чтобы дать мне понять, что этот конверт ему знаком. Он как будто пытается вытянуть из меня признание.

И, наверное, это резонно. Я не имела права вскрывать чужую почту и уж тем более держать ее у себя.

Я вздыхаю:

– Доктор Джиндал обронила его на днях, когда приносила почту. Я подобрала, а когда увидела, кому оно адресовано…

Я переворачиваю конверт, чтобы Квинт мог увидеть имя Грейс Ливингстон и почтовый штамп: СМЕРТЬ АДРЕСАТА.

На его лице отражается понимание:

– Бабушка Майи.

– Я знаю, что не должна была открывать его, но… – Я замолкаю в нерешительности. Но что?.. Мироздание пыталось мне что-то сказать? Я качаю головой. – Мне не следовало его открывать. Извини.

Квинт забирает у меня конверт и выглядит немного растерянным. Но тут на его лице появляется слабая улыбка.

– Мне тоже было бы любопытно. Скажу маме, что это я вскрыл, потому что учусь в одном классе с внучкой этой дамы. Думаю, она поймет.

Мое сердце наполняется благодарностью. Такого я не ожидала.

– Спасибо, – шепчу я.

Повисает пауза, а затем атмосфера снова меняется. Квинт улыбается, легко и непринужденно.

– Ты проголодалась? – Он показывает большим пальцем в сторону лестницы. – У меня есть четвертаки для автомата. Мы могли бы поужинать чипсами при свечах.

– Как романтично. Только вряд ли торговые автоматы работают без электричества.

Он морщится:

– Черт. Пожалуй, ты права. На самом деле я даже не знаю, найдутся ли тут свечи.

Я пожимаю плечами:

– Пойдем, проверим.

Тридцать девять

В комнате отдыха персонала мы роемся в ящиках шкафов, набитых столовыми приборами, канцелярскими принадлежностями, флаерами с меню навынос, которые, видимо, накапливались здесь в течение последнего десятилетия. Наконец мы находим две упаковки свечек для торта и коробок спичек. Квинт ставит свечи в декоративную чашу, наполненную песком и ракушками, и зажигает их. Я ни разу не видела, чтобы такие свечи горели дольше, чем звучит поздравительный гимн «С днем рожденья тебя», и подозреваю, что и эти не продержатся, но пока их сияние успокаивает и поднимает настроение, в то время как ветер и дождь бушуют снаружи. К тому же наши телефоны постепенно разряжаются, и мы решаем не пользоваться ими без необходимости.

Покопавшись в кухонных шкафах, мы собираем что-то вроде пикника. Открытый пакет засохших картофельных чипсов, несколько соленых крекеров и арахисовое масло, коробку кукурузных хлопьев и немного маршмеллоу.

Хоть я и пошутила раньше насчет романтики, теперь, когда мы устраиваемся за длинным столом для совещаний, все действительно кажется романтичным. Буря за окном. Сияние свечей.

И мы, можно сказать, заперты здесь… вместе.

– Как думаешь, мы застрянем здесь на всю ночь? – спрашиваю я, стараясь скрыть нотки надежды в голосе. Потому что это было бы ужасно, верно? Кому захочется спать на холодном твердом полу, когда можно нежиться в уютной теплой постели?

И все же мне не хочется спешить домой.

– Не знаю. Такими темпами… – Квинт бросает взгляд в окно. – Не предвещает ничего хорошего. Твои родители волнуются?

– Думаю, с ними все в порядке. Они сказали оставаться здесь, пока буря не утихнет.

Он кивает:

– Можно принести одеяла, устроить что-то вроде постели. Наверное, это будет не самая удобная штука, но…

– Могло быть и хуже.

И это правда. У нас есть кров и еда. Здесь достаточно тепло. Пока еще светло, хотя свечи сгорают ужасно быстро.

– По крайней мере, у нас есть хлопья. – Я забрасываю горсть в рот.

Первая свеча гаснет, оставляя след темного дыма, вьющегося сквозь тени. Мы смотрим на нашу маленькую коллекцию свечей, воткнутых в песок. Они уже догорают.

– Надо было экономнее их расходовать, – говорит Квинт.

– Нет ли где-нибудь здесь фонарика?

Он задумывается:

– Стоит поискать.