Читаем Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи полностью

Где типов масляных и сальныхПока не числят — в колоссальныхГероях Шпаги и Пера.А в плагиаторах нахальных —Не чтят колоссов эпохальных,Отлитых сплошь из серебра…Не перешло ещё в методу —Чтоб напроказившим — свободу,А жертву — накрепко связать!Для персонажей детективаДобропорядочность не диво.Но… что об Авторе сказать?Отстав от Диккенса во многом,Он тоже КЛАССИК перед Богом;Клеймит нечестье,Чтит Закон,Часы по классикам сверяет.И матюгов не повторяетЗа уголовниками он.А нынче — швабрам голос даден,По мненью коих… «кровожаден»Любой, кто требует Суда!Самих убийц — не числят злыми.Как будто кровь убитых имиНе кровь, а просто так… вода!Ты, отводящий тяжесть карыОт рассыпающих удары,От исполнителей расправ,Не ты ли (что всего ужасней)И есть заказчик ЭТИХ казней?И потому — чем безнаказанней,Тем лучше для тебя? Ты прав!По-своему, по-людоедски.И в полном смысле — по-мудрецки.(Ведь, если человек — мудрец,То это, кажется, надолго?)Но ты мне гнусен, балаболка,«Свободолюбца» образец!С открытой казнью споря гласно,Ты притворяешься напрасно:Ты всё равно её творишь, —Но по секрету (в ночь и в темень!),Казнь тайную! Зато — над теми,Кого ты сам приговоришь!        …Люблю старинный детектив,        Где, незадачлив, но правдив,        Грустит в курилке сыщик младший        (Поди — профессию освой!),        Где нарушитель, — ангел падший,        Позор оплакивает свой…Декабрь 2000, январь и февраль 2001

Просперо

Действие пьесы Шекспира «Буря» происходит в Южной Америке. Судьба это или случай, что два столетия спустя после кончины Шекспира — именно американец — (богатый спортсмен) первый усомнился в авторстве поэта над его произведениями? А ведь с тех пор и пошло…

Господи помилуй!

Не рыцарю, не старцу-джентльмену(Такого нет у нас ориентира), —Кому? Американскому яхтсменуПоверили, что «не было Шекспира»!Яхтсмен — он что? В улыбке рот ощеритьУмеет. В бицепсах и в гонках дока.Но мы-то? Мы-то?! Глупо и жестокоНе верить в Бога, а в яхтсмена — верить!От горизонта и до горизонтаОбшарить Шар — и… не найти умнееСебе историка! А он-то, он-то —И есть не кто иной (дублёна шея!),Как — тех пещер воспитанник блестящий, —Сам Калибан! Душе Просперо — мстящий.19 января 1999

Происхождение басен

Как в эпосе — не знаю. А в сонетеНе обороть проблему документов:Приписанных в большой дали столетийК семье Норфолков или к роду Кентов.А мы-то — что ж? Не путались в макетахБумажной лжи? Не угождали в сети(В каком-нибудь там даже сельсовете)Поддельных справок? Или мы в навете
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека мемуаров: Близкое прошлое

Жизнь на восточном ветру. Между Петербургом и Мюнхеном
Жизнь на восточном ветру. Между Петербургом и Мюнхеном

Автор воспоминаний, уроженец Курляндии (ныне — Латвия) Иоганнес фон Гюнтер, на заре своей литературной карьеры в равной мере поучаствовал в культурной жизни обеих стран — и Германии, и России и всюду был вхож в литературные салоны, редакции ведущих журналов, издательства и даже в дом великого князя Константина Константиновича Романова. Единственная в своем роде судьба. Вниманию читателей впервые предлагается полный русский перевод книги, которая давно уже вошла в привычный обиход специалистов как по русской литературе Серебряного века, так и по немецкой — эпохи "югенд-стиля". Без нее не обходится ни один серьезный комментарий к текстам Блока, Белого, Вяч. Иванова, Кузмина, Гумилева, Волошина, Ремизова, Пяста и многих других русских авторов начала XX века. Ссылки на нее отыскиваются и в работах о Рильке, Гофманстале, Георге, Блее и прочих звездах немецкоязычной словесности того же времени.

Иоганнес фон Гюнтер

Биографии и Мемуары / Документальное
Невидимый град
Невидимый град

Книга воспоминаний В. Д. Пришвиной — это прежде всего история становления незаурядной, яркой, трепетной души, напряженнейшей жизни, в которой многокрасочно отразилось противоречивое время. Жизнь женщины, рожденной в конце XIX века, вместила в себя революции, войны, разруху, гибель близких, встречи с интереснейшими людьми — философами И. А. Ильиным, Н. А. Бердяевым, сестрой поэта Л. В. Маяковской, пианисткой М. В. Юдиной, поэтом Н. А. Клюевым, имяславцем М. А. Новоселовым, толстовцем В. Г. Чертковым и многими, многими другими. В ней всему было место: поискам Бога, стремлению уйти от мира и деятельному участию в налаживании новой жизни; наконец, было в ней не обманувшее ожидание великой любви — обетование Невидимого града, где вовек пребывают души любящих.

Валерия Дмитриевна Пришвина

Биографии и Мемуары / Документальное
Без выбора: Автобиографическое повествование
Без выбора: Автобиографическое повествование

Автобиографическое повествование Леонида Ивановича Бородина «Без выбора» можно назвать остросюжетным, поскольку сама жизнь автора — остросюжетна. Ныне известный писатель, лауреат премии А. И. Солженицына, главный редактор журнала «Москва», Л. И. Бородин добывал свою истину как человек поступка не в кабинетной тиши, не в карьеристском азарте, а в лагерях, где отсидел два долгих срока за свои убеждения. И потому в книге не только воспоминания о жестоких перипетиях своей личной судьбы, но и напряженные размышления о судьбе России, пережившей в XX веке ряд искусов, предательств, отречений, острая полемика о причинах драматического состояния страны сегодня с известными писателями, политиками, деятелями культуры — тот круг тем, которые не могут не волновать каждого мыслящего человека.

Леонид Иванович Бородин

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Партер и карцер. Воспоминания офицера и театрала
Партер и карцер. Воспоминания офицера и театрала

Записки Д. И. Лешкова (1883–1933) ярко рисуют повседневную жизнь бесшабашного, склонного к разгулу и романтическим приключениям окололитературного обывателя, балетомана, сбросившего мундир офицера ради мира искусства, смазливых хористок, талантливых танцовщиц и выдающихся балерин. На страницах воспоминаний читатель найдет редкие, канувшие в Лету жемчужины из жизни русского балета в обрамлении живо подмеченных картин быта начала XX века: «пьянство с музыкой» в Кронштадте, борьбу партий в Мариинском театре («кшесинисты» и «павловцы»), офицерские кутежи, театральное барышничество, курортные развлечения, закулисные дрязги, зарубежные гастроли, послереволюционную агонию искусства.Книга богато иллюстрирована редкими фотографиями, отражающими эпоху расцвета русского балета.

Денис Иванович Лешков

Биографии и Мемуары / Театр / Прочее / Документальное

Похожие книги