Мякин

— Здравствуй, котик! — Уже немолодая, но эффектная дама уверенно появилась из-за дверей. — Ты здесь не один, — добавила она, мельком взглянув на Мякина и, обратившись к медсестре, по-деловому распорядилась: — Будьте любезны, голубушка, пакеты, что я оставила возле вас, принесите сюда. Котик, нам же обещали комфорт? А у тебя… — Дама снова взглянула на Мякина и в этот раз, прищурившись, осмотрела его более подробно.

Мякин ссутулился и попытался не смотреть в сторону дамы.

— Мамочка, — пробасил моряк. — Это матрос. Мы здесь подружились и славно проводим время. Полный комфорт!

— Вижу, вижу, — быстро отреагировала дама. — Тебе везде нужны матросы. Кстати, я говорила с врачом.

Моряк несколько насторожился и спросил:

— Ну и что он тебе сообщил?

— Котик, надо лечиться, серьёзно лечиться, — ответила дама.

Дверь палаты отворилась, и появилась медсестра с двумя большими пакетами.

— Поставьте это сюда, — сухо приказала дама и, обратившись к моряку, добавила: — Это тебе, котик, гостинцы. Всё, что ты любишь. — Она по-хозяйски обошла палату, взглянула в окно. — Пейзаж здесь у вас не очень, — и, не обращая внимания на Мякина, произнесла: — У тебя, котик, нынче матрос-одиночка или целая команда?

— Мамочка, — как бы извиняясь, произнёс моряк. — Ты уж как никто можешь меня понять! Мне одному никак нельзя.

— Да, котик, я понимаю, — немного недовольно произнесла дама. — Ну да, Бог с тобой. Всё равно нам переезжать.

— Как переезжать? — удивился моряк и вопросительно взглянул на притихшего Мякина. — Погоди, погоди, мамочка! Как переезжать? Куда? Зачем? Да ты присядь сначала, а уж потом…

Дама остановилась возле стула и безапелляционно заявила:

— В другую клинику. Ты, котик, не волнуйся. Это недалеко. Там тебя ещё раз проверят, а уж потом решим…

— А когда переезжать? — уныло спросил моряк.

— Завтра. Я уже договорилась, — ответила дама.

Она аккуратно, даже можно сказать, изящно присела на стул, поправила причёску и продолжила:

— Ты, котик, тоже садись. — И, когда моряк расположился на кровати, внимательно осмотрела его. — Выглядишь неплохо, — сказала она. — Ну-с, чем вы здесь с матросами занимаетесь?

— Чем занимаемся? — растерянно произнёс моряк и ответил: — Да так. Просто общаемся.

— Просто общаетесь, — повторила она и, обратившись к напряжённо застывшему Мякину, спросила: — Он вас не утомил морской тематикой?

Мякин повернулся в сторону дамы, неловко положил руки на колени и хрипло ответил:

— Нет, что вы! — Затем прокашлялся и добавил: — Мне интересно.

— Да, конечно, — равнодушно сказала дама и оставила Мякина в покое.

Моряк, почувствовав некоторую неловкость Мякина, как бы в своё оправдание произнёс:

— Матрос — он не совсем матрос. Он просто понимающий. Вот поэтому мы и общаемся.

— Да, котик, я поняла, — ответила дама и, чтобы продолжить разговор, указала на пакеты: — Ты уж, котик, употреби это. Угости кого-нибудь. Вот и понимающего матроса можно. Здесь много чего. Я когда собирала, ещё не знала, что ты переезжаешь.

— А впрочем, можешь всё это оставить здесь. Завтра я ещё принесу, — добавила она и, неожиданно грустно вздохнув, заключила: — Лишь бы ты был здоров.

Наступила тишина. Мякин уже давно хотел встать и как-нибудь незаметно ретироваться, но куда? Он подумал, что можно подойти к окнам и сделать вид, что увлечён серым пейзажем, или, чтобы не мешать беседе моряка с мамочкой, пробраться в туалет? Но эти варианты ему не понравились. Он подумал, что можно просто лечь и, отвернувшись от беседующих, притвориться спящим, но и это ему показалось неприличным — и он решил занять себя чтением. Достал из тумбочки толстую книгу, которую принесла супруга, улёгся на койку и прочёл первую страницу.

Это был драматический роман, и с первых строк Мякину стало понятно, что такое начало не доведёт героев до счастливого конца, а начало было такое:

«Длинный деревянный одноэтажный дом скорее напоминал барак, чем обычное жильё. Ровные, калиброванные, хорошо подогнанные брёвна, пропитанные снаружи чем-то чёрным, намекали на то, что строили это сооружение не для проживания отдельных граждан и их семей. По местному преданию, в этом строении сначала разместили небольшой госпиталь, а уже после окончания лечения последних больных приспособили его для жильцов. Дом своим торцом выходил на шоссе, по которому частенько, гремя железом, проезжали машины разных марок. Шоссе вело в большой город и иногда было забито машинами весьма плотно. Шум от моторов напоминал жителям, что они существуют почти как горожане, хотя вся окружающая местность скорее походила на деревенскую с множеством мелких построек среди пышных старых садов и прочей дикой зелени.