Мякин

— А сие от нас мало зависит. Уже мало, — добавил он и, всё-таки улыбнувшись, пояснил: — Теперь всё от вас, от молодёжи идёт, — и обращаясь к угрюмому Мякину, почти в приказном тоне заявил: — Матрос, да не стой ты столбом, словно скала на фарватере! У нас красавица, а ты молчишь!

— Да, Мякиша, ты словно не рад, — произнесла Раиса. — Пресный какой-то!

Услышав эту фразу, Мякин как бы очнулся и спросил:

— Почему пресный?

— Пресный — значит не солёный ты, матрос! — ответил за Раису моряк.

Мякин внимательно посмотрел на коробочку, которую держал в руках, потом взглянул на Раису и, наконец-то криво улыбнувшись, произнёс:

— Сейчас испробую конфету и стану сладким.

— Ага, — буркнул моряк и язвительно добавил: — Сладкий матрос. Как вам это понравится, королева?

Почувствовав некоторое давление со стороны моряка, Раиса задумалась и, решив защитить Мякина, ответила:

— Мне нравятся сладкие матросы. А вам что, только всё солёное подавай?

— Мне? — неожиданно удивился моряк и как-то уж совсем искренне и наивно ответил: — Да мне теперь хоть что подавай — всему буду рад. Да уж извините, мадам! Мешаю я вам. Общайтесь без стеснения. Моряк замолкает, как старая рында без язычка.

— Да-да, — быстро произнесла Раиса и, спохватившись, поправилась: — Вы мне совершенно не мешаете, да и мы можем выйти в коридор. Мякиша, мы можем выйти в коридор?

— Конечно можем, — довольно бодро ответил Мякин.

— Да-а… — протяжно и как будто обиженно согласился моряк. — Что тут со старым дураком балагурить — только время терять!

— Что вы, что вы! — засуетилась Раиса. — Вы не так нас поняли. Нам интересно ваше мнение, то есть интересно быть с вами рядом, с мудрым человеком. Мякиша, что ты молчишь? Ты согласен со мной?

— Разумеется, согласен, — быстро ответил Мякин. — Мы мудрость всегда уважаем.

— Все так говорят, чтобы отделаться от нас, — проворчал моряк и, видимо, не желая продолжать эту тему, удалился к окнам.

Раиса и Мякин недоумённо переглянулись и почти в унисон произнесли:

— Простите, мы не хотели вас обидеть.

Моряк, не добравшись до окон, остановился и не оборачиваясь ответил:

— Меня обидеть нельзя. Вы уж не обращайте на меня внимания. Извините старого моряка за назойливость. Простите. — И он вплотную подошёл к оконному стеклу.

Неловкая тишина образовалась в палате. Моряк долго смотрел в окно, Раиса — вопросительно на Мякина, а Мякин — то на коробочку в руках, то на стоящего невдалеке моряка. Пауза в разговоре продолжалась довольно долго. Первым нарушил тишину Мякин.

— Давайте продолжим общение, — произнёс он, вроде бы ни к кому не обращаясь.

— Давайте, — сразу же согласилась Раиса.

Они одновременно посмотрели в сторону моряка и застыли в ожидании его реакции.

— Давайте, — не оборачиваясь ответил моряк.

— Расскажите нам что-нибудь поучительное, — предложила Раиса.

Мякин наконец-то определился с коробочкой и положил её на тумбочку.

— Да, пожалуйста, что-нибудь поучительное или техническое, как обещали, — поддержал её Мякин.

Моряк обернулся и ответил:

— Хорошо, техническое так техническое.

Он вернулся на своё место, улёгся на постель и, заложив руки за голову, произнёс:

— Не возражаете, если буду рассказывать в горизонтальном виде?

— Не возражаем, — ответил Мякин.

— Было это давно, когда ваш покорный слуга был молодым и зелёным и служил второй год на флоте. — Моряк, глядя на потолок, слегка улыбнулся (наверное, вспоминая приключения молодости) и продолжил: — Выбрал наш мичман себе помощника из молодых. Долго присматривался к стриженым — хотелось ему абсолютно надёжного посадить на вещевой склад. На то, наверное, и основания у него были: два предыдущих каптёрщика на складе не прижились, подвели мичмана. Говорили, подвели по мелочам, но мичман уж очень принципиальным был — хотелось ему установить на вверенном объекте идеальный порядок.

Моряк прервал рассказ, закрыл глаза и почти минуту молчал. Мякин и Раиса терпеливо ждали продолжения. В конце паузы Мякин даже подумал, что моряк заснул, но тот открыл глаза и тихо произнёс:

— Простите, чуть вздремнул.

Мякину захотелось напомнить моряку, о чём он говорил:

— Вы нам рассказывали о мичмане и его молодом помощнике.

— Да помню я, матрос, — ответил моряк и продолжил рассказ: — Ну так вот, выбрал мичман себе надёжного помощника, так сказать, вверил ему склад, посадил в каптёрку идеальный порядок наводить. Сейчас уж точно и не помню, но через день-два решил я в каптёрку зайти к молодому — чего-то мне понадобилось. Открываю дверь — и обомлел на пороге…

Моряк поднялся с койки, как будто хотел как-то по-театральному, более выразительно показать слушателям, как его поразило увиденное. Он развёл руки в стороны и продолжил:

— Одним словом, остолбенел я от увиденной картины. Молодой поливает вверенное ему пространство из огнетушителя. Да норовит весь пол залить грязной пеной. Брызги летят окрест, стены и мебель каптёрскую портят до неузнаваемости.

Моряк вновь сделал небольшую паузу, оглядел слушателей и, убедившись, что рассказанное не очень-то их ошеломляет, спросил: