Мясо с кровью

Допустим, он признал во втором абзаце разгромной статьи, что я действительно не работаю в Les Halles уже почти десять лет, но тем не менее Ричмен предал огню и мечу буквально все, начиная от обивки кресел и освещения и заканчивая сервисом и едой. Он благосклонно отозвался о десерте, намекнув, что, возможно, блюдо относительно удалось, поскольку я не приложил к нему руку. Слова «неопрятный», «безвкусный», «отвратительный», «неприветливый», «сальный» и «несъедобный» так и пестрели в статье.

Обычная практика большой прессы состоит в том, чтобы посвящать весьма ограниченное пространство, отведенное для кулинарных обзоров, трем типам ресторанов: новым заведениям, где работают уже зарекомендовавшие себя шеф-повара; дебютам еще неизвестных кулинаров; хорошо известным ресторанам, где сменились хозяин или основная концепция. Les Halles никоим образом не подходил под эти критерии. До сих пор Ричмен не видел повода писать статью о ресторане с весьма ограниченными претензиями, который открылся шестнадцать лет назад. У Les Halles много своих достоинств, но он не был ни достаточно модным, ни ультрасовременным. Меню не менялось годами — и шеф-повара тоже.

Нигде в своей презрительной рецензии Ричмен не обмолвился о главной причине: о том, что несколько недель назад я несколько раз назвал его придурком. Точнее сказать, я, в присутствии целого зала полупьяных гурманов, предложил выдвинуть Ричмена на премию «Придурок года» (это произошло на Фестивале еды и вина в Саут-Бич). И надо добавить, Ричмен получил бы эту премию как нечего делать.

Нелепая церемония вручения упомянутой премии широко транслировалась в интернете. Присутствующие щеголяли в шортах и шлепанцах. Видимо, чувства Ричмена были уязвлены. Настолько, что он снял банный халат, счистил кошачью шерсть с пиджака и отправился на Манхэттен, чтобы впервые за много лет написать отзыв о Les Halles. Забегаловке, где подавали стейк с жареной картошкой.

Позвольте спросить. Что будет, если я назову вас… ну, скажем, дебилом? Вероятно, вы скажете: «На себя посмотри». Или добавите что-нибудь похлеще — например, назовете меня «чокнутым дебилом». Или даже «самовлюбленным, тупым дебилом, который написал отвратительную книжку и которому наконец пора захлопнуть вонючую пасть». И это будет честно и совершенно уместно. Я выругал вас, вы дали сдачи. Вы осознали оскорбление и достойно нанесли ответный удар.

Но только не Ричмен. Он, в конце концов, респектабельный журналист, критик, наставник, законодатель вкусов. Ему не пристало затевать публичную перебранку с каким-то недоучкой, который назвал его нехорошим словом.

Нет. Этот продажный, трусливый старый хрыч, образно выражаясь, выследил мою школьную подружку, с которой я уже не виделся много лет, подкрался сзади и подло нанес удар в спину.

В результате я кое-чему научился.

Старая как мир уловка — «я не могу повредить тебе, но охотно причиню боль тому, кого ты любишь» — выглядела еще отвратительней оттого, что Ричмен, придурок он или нет, отличается эрудицией и прекрасно владеет искусством оскорбления. Он мог бы раздавить меня на месте. Не реализовав эту возможность, он лишь намекает на нее в своей статье, сравнивая меня (притом чертовски смешно) со здоровяком Стивеном Сигалом. Спору нет, ощутимый удар.

Чтобы по заслугам оценить недостойные и непорядочные наскоки Ричмена на моих неповинных бывших соратников, нужно понять, отчего я вообще назвал этого общепризнанного титана кулинарной прессы «придурком». Задумайтесь и решите, подходит ли ему такое определение. Может быть, мы видим лишь часть айсберга?

Через год после страшнейшего природного бедствия в истории Соединенных Штатов Новый Орлеан еще не успел оправиться — 1836 погибших, сто миллиардов долларов ущерба, многие тысячи жителей лишились крова и получили травмы. Дома, дорогие воспоминания, фотографии сгинули навсегда. Более того, жители целого американского города убедились, что правительство не намерено им помогать. Город переживал чудовищное потрясение, целые кварталы опустели, больницы были битком набиты, ресторанная индустрия сократилась как минимум на сорок процентов (владельцы ресторанов одними из первых вернулись после наводнения; они отчаянно пытались сохранить прежний штат).

Именно тогда Алан Ричмен, в премудрости своей, решил, что настало время подвергнуть переоценке весь ресторанный бизнес Нового Орлеана. Он не сомневался, что город заслужил кару небесную. В статье он сразу переходит к делу. «Вы сами этого просили».

«Плохая идея — строить город ниже уровня моря, на ничем не защищенном побережье… жители могли бы сознательно откликнуться на просчеты планировщиков, но они предпочли бесконечное веселье, вечный праздник самолюбования, праздности и развращенности. Трагедия пришла именно туда, где ей никак не могли противостоять».