Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

16 октября (8 ноября). Получено сообщение от начальника штаба 5-й Кавказской казачьей дивизии о том, что Временное правительство низвергнут Петроградским гарнизоном и пролетариатом, и вся власть перешла в руки революционного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов. Объявление чинам полка. Полковой праздник. Переименование казаков в высшие звания. [Прибыл] вр. Командующий 5-й Кавказской казачьей дивизией. Митинг полка, вынесение резолюции. Посылка представителей в части дивизии. Общее собрание полка по поводу текущих событий. Обмен мнениями… Посылка делегации в г. Екатеринодар в войсковое правительство за инструкциями по выборам в Учредительное собрание и в связи с совершившимся переворотом»[108].

Полковой адъютант 3-го Линейного полка продолжал «не замечать» ни произошедшей революции, ни реакции на нее со стороны казаков. Он сообщал, что «полк по-прежнему расположен в казармах драгунского финского полка в районе озера Сайма, а его лошади находятся по конюшням и коновязям.»[109]

Однако и в послеоктябрьские дни казаки-кубанцы продолжали привлекаться к активным революционным действиям. В частности, 1 ноября 1917 г. дивизионный комитет получил приказ:

«[…] в ожидании вооруженных выступлений финской белой гвардии, занять помещения почтовых контор, водопроводные, электрические и газовые станции, вокзалы, мосты, банки». 3-го ноября дивизионный Исполком признал протест группы казаков-дезертиров Кавказского казачьего полка «правильным» и запросил полковой комитет сообщать о дальнейшем положении дел. Решением комитета стрелкового дивизиона дивизии 16 ноября были арестованы и удалены офицеры пулеметной команды «Кольт»[110].

В эти же дни части получили постановление Исполкома корпуса касающееся формы одежды. В нем говорилось:

«[…] военнослужащие должны быть без всяких существовавших доныне внешних отличий для всех родов оружия и должностей, ношение погон отменяется»[111].

Значительно усилилось разложение в пехотных частях. Анархистские, а проще говоря, бандитские действия некоторых из них потребовали от комитетов крутых мер. 27-го ноября комитету 3-го Линейного полка было предписано арестовать в Выборге разложившихся солдат, грубо нарушавших общественный порядок, грабивших склады и магазины, продававших оружие белогвардейцам. В разоружении и арестах бандитствующих солдат принимали участие и две сотни полка под общим командованием подъесаула Сорокина. Это были последние дни его пребывания в 3-м Линейном полку.

На 20 октября в Киеве было намечено провести 3-й общеказачий съезд фронтовых частей. Инициаторами созыва съезда было само командование. Это была очередная попытка через представителей общественности воздействовать на казаков, принять такие решения, которые способствовали бы мобилизации их на продолжение войны, прекращение дезертирства, соблюдения сословных традиций и т. д. На съезде преобладало число делегатов-офицеров и членов казачьих комитетов, причислявшихся к различным мелкобуржуазным партиям.

Делегатом съезда от 3-го Линейного полка казаки избрали И.Л.Сорокина. Он очень ответственно воспринял это доверие, обсудил с боевыми друзьями и комитетчиками свою линию поведения на съезде, планировал вскоре вернуться в полк. Но события развернулись так, что больше Сорокин в свой полк не вернулся. От устроителей съезда поступило предложение не признавать власть Совета Народных Комиссаров и поддержать уже прекратившее существование Временное правительство. Того же требовал от казаков и бывший до недавнего времени командующим 8-й армией, а теперь Донской атаман А.М. Каледин. В эти дни и созданный еще весной 1917 г. в Петрограде Совет казачьих войск, претендовавший на роль главного координатора действий казаков в армии, тоже собрал съезд казачьих войск, только в столице. Главную задачу его руководители видели в том, чтобы мобилизовать казаков на борьбу против зарождающейся Советской власти.