Мятежная клетка. Рак, эволюция и новая наука о жизни

Первостепенное желание не навредить оборачивалось тем, что экспериментаторам потребовалось гораздо больше времени для набора пациентов, чем они рассчитывали. Команда договорилась о том, что если у первых трех пациентов не будет ожидаемых циклов уменьшения и роста опухоли, то исследование придется остановить. Хотя математические модели предсказывали, что цикл может составлять от трех месяцев до полутора лет, ученые не смогли учесть то, насколько разными могут оказаться их пациенты. У одного из самых первых больных, включенных в исследование, цикл был невероятно длинным: на то, чтобы его рак вернулся на уровень, позволяющий возобновить лечение, ушла большая часть года. Конечно, для самого пациента это была отличная новость, но Гейтенби и его коллеги были разочарованы.

Кстати, для пациентов, участвовавших в испытании, этот момент оказался наиболее трудным для понимания. Зачем прекращать эффективное лечение до того, как оно полностью завершит свою очистительную работу, и намеренно позволять раку вернуться? Внешне это просто не имеет смысла. Двое пациентов не смогли этого вынести. Как только их уровень PSA упал до 50 %, они начали настаивать на продолжении лечения, низводящего достигнутые пороги до минимума. В каждом из этих случаев последовал быстрый рецидив, завершившийся смертью.

Но для некоторых других участников идея адаптивной терапии оказалась очень полезной. Гейтенби рассказывает мне о пациенте, который громче всех его защищает, – о Роберте Батлере, британском инженере-нефтянике, который переехал в Тампу, желая насладиться пенсией во Флориде, и у которого в 2007 году был диагностирован рак предстательной железы. Гормональная терапия и лучевая терапия не смогли сдержать болезнь, и его последней надеждой оставалась адаптивная терапия. Во время моего визита в Центр Моффитта в мае 2018 года Роберт проходил десятый цикл приема абиратерона, удерживая рекорд выживаемости на испытании. Как человек с техническим складом ума, он выстраивал очевидные для него параллели между разумным применением лекарства, поддерживающим баланс в популяции раковых клеток в его организме, и устройством вроде термостата, которое срабатывает только тогда, когда становится слишком холодно. Температура в комнате может колебаться при включении и выключении обогрева, но общий результат остается довольно стабильным.

У тех людей, которые проявили мужество и прокатились на «американских горках» абиратерона, результаты оказались впечатляющими. Предварительные итоги, обнародованные в конце 2017 года, свидетельствовали, что состояние десяти из одиннадцати пациентов было полностью стабильным, а их опухоли проходили нормальный цикл разрастания и уменьшения в среднем за двадцать семь месяцев – почти на год дольше, чем если бы они следовали стандартному протоколу. Только у одного пациента рак не ответил на лечение так, как предполагалось, и его состояние ухудшилось. Важно отметить, что мужчины принимали в среднем около половины обычной дозы абиратерона – некоторые из них потребляли препарат только один месяц в году – и демонстрировали лишь минимум побочных эффектов, ни один из которых не был серьезным.

Хотя адаптивная терапия направлена на то, чтобы стабилизировать рак путем установления контроля над популяцией устойчивых к лекарствам клеток, они по-прежнему остаются в организме пациента, продолжая там воспроизводиться, пусть даже относительно медленно. Математические модели Гейтенби показывают: возможно, популяциям резистентных клеток удастся взять верх лишь после двадцати циклов лечения, но в какой-то момент это неминуемо произойдет.

К февралю 2019 года, когда я присутствовала на презентации, которую Джоэл Браун, коллега Гейтенби, представлял в Париже, в исследование были вовлечены 16 человек. В среднем они продержались до рецидива в два раза дольше, чем ожидалось, причем один мужчина прожил до возвращения болезни целых четыре года. К сожалению, в итоге рецидив настиг всех, поскольку резистентные к лекарству клетки все же победили, но тем не менее участники испытаний в большинстве своем еще были живы и пробовали какие-то иные варианты терапии. Все они чувствовали себя намного лучше, чем похожая группа мужчин, принимавших абиратерон по обычному графику. По любым меркам исследование было успешным: оно сработало.

Теоретически адаптивная терапия может быть применима к любому виду рака или лечения. Для этого нужно только иметь достаточно информации о различных типах резистентных и чувствительных клеток, чтобы создать математическую модель, а также располагать надежным способом регулярного измерения опухолевой нагрузки. Последнее обстоятельство на сегодняшний момент выступает серьезным камнем преткновения; мы отчаянно нуждаемся в простых, дешевых и неинвазивных методах, позволяющих отслеживать прогресс рака без многократного повторного сканирования.