Мятежная клетка. Рак, эволюция и новая наука о жизни

Объединяя эволюционные и математические знания ради постижения проблемы рака, Гейтенби и его коллеги рассматривают болезнь как своеобразную игру. Хотя использование этого слова грозит тривиализацией или упрощением серьезнейшей темы, теория игр представляет собой тщательно продуманный набор математических правил, которые можно применять ко всем видам взаимодействия между индивидуальными сущностями, будь то люди, животные или клетки. Разбираясь в правилах, согласно которым раковые клетки адаптируются и реагируют на терапию, мы сумеем победить их в их собственной игре.

Что немаловажно, у нашей команды есть преимущество: наличие разума. Онкологи (более или менее) разумные существа. Они принимают продуманные стратегические решения о том, какое лечение и когда использовать, а также знают, что делать дальше. Рак же остается сущностью сугубо реактивной, он приспосабливается к точечному давлению на среду его обитания – присутствию лекарств, низкому содержанию кислорода, истощению питательных веществ и т. д., но он никогда не может предсказать, что ждет его впереди. Гигантские динозавры процветали, пока удар астероида не изменил атмосферу планеты. Если изменившиеся условия вдруг станут несовместимыми с характеристиками, которые были выработаны раковыми клетками для обеспечения собственного выживания, то они могут быстро оказаться на пути к вымиранию.

С этим тузом в рукаве можно начинать играть. В отличие от игры «камень, ножницы, бумага», где игроки делают ходы одновременно, партия, разыгрываемая между доктором и болезнью, соответствует игровой модели, которую впервые разработал немецкий экономист Генрих фон Штакельберг: в ней игроки делают ходы по очереди. Это обеспечивает первому игроку преимущество, так как соперник вынужден делать свой ход, отвечая на чужой первый шаг, ограничивающий имеющиеся у него опции.

Иллюстрацией могут послужить крестики-нолики, где после первого поставленного крестика число мест, куда можно поставить нолик, сокращается. Из опыта частых побед над младшими сестрами в детстве я хорошо усвоила, что если вы пойдете первым против менее опытного игрока, то, как правило, выиграете. То же самое должно распространяться и на «игру Штакельберга» против рака: если врач делает первый ход, а рак каждого конкретного пациента в начале лечения предстает чистым новичком, то тогда мы должны суметь разработать правила, которые позволят нам выигрывать каждый раз. Но, к сожалению, пока этого не происходит.

Сейчас онколог может сделать первый шаг, выбрав конкретный препарат, но затем он теряет свое преимущество, продолжая лечение до тех пор, пока не появится резистентность. Когда он переключается на другую терапию, уже слишком поздно: рак успел завоевать преимущество, и каждый последующий вариант лечения оказывается лишь ответом на очередной его шаг. Это все равно что, начав игру в крестики-нолики, нарисовать крестик, потом дождаться, пока оппонент поставит свой нолик, а затем снова нарисовать крестик в том же самом квадрате. Вы потеряли преимущество лидера, вам остается только следовать за противником. И поэтому вас, по всей видимости, ждет проигрыш.

Осваиваясь в офисе Гейтенби, расположенном на четвертом этаже Центра Моффитта, я замечаю, что пол покрыт цветными квадратами ковровой плитки, похожими на шахматную доску. Кроме того, пространство весьма обширно. «Может быть, сыграем в "игру Штакельберга"? Прямо здесь?» – с энтузиазмом предлагаю я.

Мы определяемся с правилами. Я врач, а он рак. В этой погоне я побеждаю в том случае, если ему больше некуда двигаться. Занимаем исходные позиции, нас разделяет один квадрат. Я зловеще усмехаюсь, и битва начинается. Я разыгрываю гамбит с традиционной MTD-терапией[70], предполагающей продолжение одного и того же лечения до тех пор, пока оно не перестает работать. Я делаю шаг вперед. Гейтенби делает шаг назад. Я делаю еще один шаг вперед. Он отходит в сторону. Он выработал резистентность. Я делаю еще один шаг вперед – в конце концов, я приближаюсь к цели, так зачем же менять свою стратегию сейчас? Его следующий шаг ставит его вровень со мной. Я делаю новый шаг вперед, уходя в отрыв. Теперь он свободен и выиграл игру, а я быстро утыкаюсь в стену. Даже если бы я сменила тактику, когда он оказался на одном уровне со мной, я упустила бы тот момент, когда он уклонился.

Мы начинаем следующий раунд. На этот раз я буду умнее. Шагаю вперед. Он отступает. Я снова шагаю вперед. Он делает шаг влево. Я следую за ним, двигаясь вправо. Он движется боком, возвращаясь туда, откуда пришел. Я преследую его. Какое-то время мы продолжаем этот незамысловатый танец, подтрунивая друг над другом и меняясь местами, но ни один не обходит другого. Не идеально, конечно, ведь в конечном итоге один или оба устанут и сдадутся, но по сути это ничья.