Мятежная клетка. Рак, эволюция и новая наука о жизни

Начинаем снова. Наконец у меня появилась идея, как выиграть. Я, как и прежде, шагаю вперед. Он отходит в сторону. Я достаю корзину для бумаг из-под его стола и ставлю перед собой, а затем тоже отступаю в сторону. Боковой путь побега теперь для него закрыт. Ему приходится отступить. Начинается погоня, и вскоре я загоняю его в шкаф.

«Я проиграл! – смеется он. – Но это было весело!»

Я смогла выиграть по трем причинам. Во-первых, офис Гейтенби – ограниченное пространство и там не слишком много мест, куда он мог бы пойти. Во-вторых, я следила за каждым его шагом и меняла свою стратегию, предугадывая, куда он, вероятнее всего, пойдет дальше. Кроме того, из-за преимущества первого хода я всегда была хозяином положения и лидировала в каждом раунде. Наконец, я применила свое секретное оружие – корзину для бумаг.

Раковые клетки способны использовать в игре весь человеческий геном, перемешивая и ослабляя его множественными мутациями, но имеющиеся в их распоряжении опции все равно не бесконечны. Хотя есть множество генетических путей, используя которые раковые клетки приспосабливаются к испытываемым ими стрессам, они все-таки тяготеют к одним и тем же исходам. Эволюция действительно может быть умнее нас, но на нашей стороне блага науки. Изучая эволюционные реакции у сотен, а затем и у тысяч онкологических больных, мы получим возможность просчитать игровые стратегии раковых клеток. И тогда откроется следующий этап: мы попытаемся предсказывать, как рак любого конкретного пациента отреагирует на то или иное лечение.

Во-первых, нам нужно будет определить, из чего состоит каждый случай рака, нанести на карту все разновидности его клеток, включая иммунные и поддерживающие, а также получить представление о его молекулярной среде. Затем нам потребуется выяснить, как клетки отреагируют на различные варианты лечения, и выбрать тот, который, скорее всего, окажется наиболее действенным. Необходимо будет наблюдать за тем, что происходит, и извлекать соответствующие уроки, выясняя, имеют ли опухоли со схожими генетическими профилями предрасположенность к тому, чтобы восстанавливаться одним и тем же образом, и одновременно оценивая вероятность этого. Наконец, мы должны быть готовы наметить наилучшую терапию второй линии, а также сменяющее ее лечение и потом еще одно после предыдущего. И не исключено, что мы сможем найти фармакологический эквивалент офисной корзины Гейтенби, также отрезающий путь к сопротивлению. Выполнив все вышеперечисленное, мы станем неоспоримыми хозяевами положения, эволюционно направляя болезнь к желаемому результату.

Рак – сложная и развивающаяся система; из-за этого игра, в которую мы вовлечены, больше похожа не на офисные догонялки, а на самые настоящие шахматы. Нам нужно научиться выигрывать. По ходу игры возникает огромное число вариантов расстановки фигур, но правила неизменно остаются одними и теми же. Слоны ходят по диагонали, кони умеют скакать, ферзи перемещаются в любом направлении. Каждая игра уникальна – как и любой рак индивидуален – от выбора гамбита до финальной конфигурации мата, поэтому бездумное выполнение одной и той же последовательности ходов никогда не сработает.

К счастью, у нас есть главное стратегическое преимущество – обладание интеллектом. За исключением заразных разновидностей рака, подобных лицевым опухолям тасманийского дьявола, рак каждого отдельного человека не в состоянии передать следующему поколению раковых клеток те эволюционные хитрости, которые он освоил. Он умирает вместе с телом своего хозяина. Но мы, напротив, умеем извлекать уроки из каждого отдельного случая, чтобы точно выяснить, как и почему что-то пошло не так, и попробовать что-нибудь другое во время следующего хода. Нам, вероятно, придется корректировать нашу стратегию, откликаясь на возникающие по ходу игры неожиданности, но если мы досконально выучили правила, то вполне сможем стать гроссмейстерами, просчитывающими свои действия на пять или шесть ходов вперед. В конечном счете, поскольку каждый отдельный рак есть разовое событие – и, следовательно, в игре всегда участвует новичок, – мы в состоянии выигрывать каждый раз.

Учиться на ошибках

По мнению Боба Гейтенби, более глубокое понимание этих эволюционных игр срочно должно стать неотъемлемой составляющей разработки новых лекарств и ее нормативного регулирования. Оно должно прийти на смену выбрасыванию на рынок все большего числа «волшебных пилюль» без какой-либо оценки того, что будет, когда очередная из них провалится. Когда компании, производящие пестициды, хотят вывести на рынок новый продукт и получить на него одобрение, они обязаны представить программу управления резистентностью, вскрыв в ней возможные точки сопротивления и наметив пути их преодоления. Это делается еще до получения санкции регулирующих органов. Почему же, размышляет Гейтенби, аналогичная процедура не применяется в отношении лекарств от рака?