Мятежная клетка. Рак, эволюция и новая наука о жизни

В рамках всей этой работы предполагается рекрутировать 500 пациентов, пока они еще живы, будь то люди с опухолями мозга или с любым другим типом рака, который распространился по их телу. Джамал-Ханджани и ее команда специалистов-патологов регулярно собирают у них образцы крови: из них извлекаются раковые клетки и ДНК. Они также заранее получают согласие на получение срезов опухолей и здоровых тканей сразу после смерти пациента. Подобные программы «теплого вскрытия» реализуются также в небольшом, но постоянно расширяющемся числе онкологических центров в США и других странах. На данный момент более 150 человек вызвались участвовать в PEACE, зачастую с немалым энтузиазмом. Основное противодействие оказывают брезгливые коллеги-клиницисты, которым эта программа кажется слишком щекотливой и противоречивой. Между тем типичная реакция пациентов такова: «Здесь не о чем думать, Мариам, когда мы умрем, ты сможешь взять столько ткани, сколько тебе нужно».

И для онкологической науки, и для общества в целом пришло время признать тот факт, что, если мы не найдем в себе смелости понять, почему мы не преуспели, у нас никогда не появятся те знания, которые жизненно необходимы для нашей будущей победы в эволюционной игре против рака.

11 Игра окончена

В 9 часов утра холодным апрельским утром 2018 года я пришла, чтобы оказать помощь в отравлении своей подруги Тэмсин. После регистрации в Онкологическом центре Макмиллана, работающем при госпитале Университетского колледжа Лондона, и сдачи нескольких анализов мы ждем, пока освободится кресло для химиотерапии. В течение пары часов я пытаюсь отвлечь ее, делая вид, что не вижу, как химические субстанции стекают по трубке, идущей из толстого пластикового пакета в порт, который встроен в ее грудь. Препараты чувствительны к свету, поэтому пакетик прикрыт ярко-оранжевым рукавом. Он точно такого же цвета, как и сумка для экстренной помощи, которую я беру в воскресные походы. И вообще, во многих отношениях это как раз и есть экстренная ситуация, только разворачивающаяся в замедленном темпе.

У Тэмсин диагностировали рак кишечника сразу после Рождества 2017 года, примерно в то время, когда я начала работать над этой книгой. После операции и нескольких курсов химиотерапии ее прогноз благоприятен, несмотря на то что раковые клетки были готовы вот-вот распространиться по ее телу. Она блестящий ученый-климатолог, специализирующийся на компьютерных моделях, которые предназначены для прогнозирования будущего нашей планеты, и поэтому прекрасно представляет свои личные вероятности и шансы. По ее подсчетам, наличие таких преимуществ, как молодость, хорошая физическая форма и здоровье, означает, что ее рак не более опасен, чем обычное восхождение на Эверест, причем ее шансы с каждым годом должны повышаться. Впрочем, это слабое утешение, когда живешь в городе, а альпинистскому снаряжению предпочитаешь коктейли, но таков тот путь, в который ее отправили.

Прошел год, она устала, но силы не покидают ее, и мы все полны надежды, что это просто черная полоса, которая скоро останется в далеком прошлом. Однако чем больше я разговариваю с такими людьми, как Боб Гейтенби и другие ученые, работающие над эволюционной природой рака, тем чаще у меня в голове возникает один и тот же вопрос: правильно ли мы поступаем? Возможно, отвечать на него следует положительно, ведь современные онкологи используют имеющиеся у них инструменты наилучшим образом, исходя из доступных им данных клинических испытаний.

Благодаря коллективным усилиям ученых и врачей, предпринятым за последнее столетие, половина всех пациентов в Великобритании, у которых диагностирован рак, будут жить еще не меньше десяти лет. Но тем не менее я убеждена: если мы собираемся заполнить полупустой стакан до краев, то нам потребуется полный пересмотр нынешних представлений о происхождении, профилактике и лечении рака – с момента его зарождения в качестве одинокого, но напористого клона до превращения в злокачественного дарвиновского монстра.

Предотвращение болезни должно стать нашим основным приоритетом, а не занимать последнее место в статьях финансирования. Затем последует ранняя диагностика, позволяющая выявлять проблемные клоны в тот момент, когда для исцеления достаточно будет точечного хирургического вмешательства и минимального лечения. В свою очередь, это должно идти рука об руку с разработкой тестов, помогающих отличить «злые» клетки от просто «печальных»; предаваться же поискам любых неровностей и шероховатостей, не выясняя, действительно ли они опасны, – стратегия бесполезная. Наконец, потребуются и более эффективные долгосрочные методы лечения запущенных форм рака, которым удается проскользнуть через расставленную нами сеть.