Мятежная клетка. Рак, эволюция и новая наука о жизни

Начиная с мадам Z, великого матриарха этого семейства, родившейся в 1728 году и умершей от рака молочной железы в 1788-м, Брока проследил 16 случаев смерти от этой болезни за период до 1856 года. Десять изученных им женщин скончались от рака молочной железы в возрасте 30–40 лет, а еще несколько умерли от рака печени – опухолей, которые, по мнению Брока, могли возникнуть из-за распространения рака яичников, находящихся рядом. К счастью для Адель Брока, супруги доктора, ей удалось избежать смертоносного наследства и дожить до 79 лет. Ее мужу повезло меньше: он умер от сердечного приступа в 1880 году, оставив Адель сорокалетней вдовой.

В 1895 году, почти через тридцать лет после того, как Брока опубликовал печальный анамнез семейства своей жены, произошла судьбоносная встреча молодого врача Олдреда Уортина с портнихой Паулиной Гросс. Олдред только что получил место преподавателя патологии в Мичиганском университете в Анн-Арбор, а его разговор с девушкой завязался в один из дней, когда он возвращался с работы домой через динамичный и живой Немецкий квартал. В беседе выяснилось, что бабка и дед Паулины иммигрировали из Германии в 1830-х годах, создав в Америке семью, отмеченную печальной историей рака желудка, кишечника и матки, который передавался из поколения в поколение. «Сейчас я здорова, но ожидаю, что умру ранней смертью», – с горечью сообщила девушка молодому врачу. Ее рассказ заинтересовал Уортина; в последующую четверть века они работали вместе, составляя скорбную родословную этого немецкого рода. К тому времени, когда мрачное предсказание Паулины сбылось – женщина умерла от рака матки в 1919 году в возрасте 46 лет, – она успела предоставить Уортину подробную медицинскую информацию почти о полутора сотнях родственников, у которых четко выявлялось наследование рака[25].

Несмотря на убедительные доказательства, Уортину с трудом удавалось привлечь внимание к своим изысканиям; вероятно, так получалось из-за того, что его данные противоречили преобладавшему в то время обыкновению возлагать ответственность за профилактику и обнаружение рака на конкретного человека. Недавно учрежденное Американское общество по борьбе с раком (ныне это Американское онкологическое сообщество – American Cancer Society) считало идею о неизбежной передаче онкологических заболеваний по наследству депрессивной и безысходной. Не исключено, что отторжение было обусловлено еще и тем, что Уортин с энтузиазмом относился к евгенике, вызывавшей в приличных кругах все более очевидное неприятие.

О работе Уортина вспомнили, однако, в 1970-х годах; к ней обратились врач Генри Линч и социальный работник Энн Краш, в то время трудившиеся в Медицинской школе Крейтонского университета в Омахе, штат Небраска. Сообща они собрали информацию о более чем 650 кровных родственниках Паулины Гросс, среди которых 95 страдали от рака – как и раньше, преимущественно кишечника, матки и желудка. Потомки семьи Г., как их сейчас называют, с тех пор стали наиболее долго изучаемой семьей в истории генетики.

Примерно в то же время, когда Уортин продирался сквозь ветви генеалогического древа Г., целеустремленный и любопытный ученый из Чикагского университета проводил детальные эксперименты по спариванию тысяч и тысяч мышей, показывая, что у этих животных некоторые виды рака действительно являются наследуемыми. Но полученные этим специалистом результаты встретили ожесточенное сопротивление. Во-первых, это происходило из-за преобладания догмы, согласно которой причины рака предлагалось искать исключительно в экологии или в вирусах. Во-вторых, высказывались сомнения в том, можно ли считать упрощенные родословные искусственно выводимых мышей подходящей аналогией для сложных процессов наследственности у человека. Наконец, в-третьих, скепсис отчасти мотивировался и тем, что ученым, получившим эти результаты, была женщина – Мод Слай.

Мыши и люди

Слай посвятила своим мышам целую жизнь: она даже перевозила их через всю страну на поезде, когда нужно было ехать в Калифорнию, чтобы ухаживать за больной матерью. Она опубликовала множество статей и получила несколько наград, включая золотую медаль Американской медицинской ассоциации (American Medical Association). Выпадали на ее долю и трудности: например, недругами была сфабрикована абсолютно баснословная история о том, что она якобы разразилась рыданиями, когда коллега из числа мужчин как-то попросил ее показать лабораторные записи, а ее гневные попытки опровергнуть эту ложь закрепили за ней репутацию «скандалистки»[26].