Мятежная королева

Кива взглянула на Типпа с его живым лицом, на Наари, которая смотрела теперь с любопытством, а не тревогой, и на Тильду, которая вот-вот должна была провалиться в сон, где ее наверняка снова настигнет беспамятство. Может, и к лучшему, что Мятежная королева едва могла говорить, что из-за болезни она оказалась заточена в лазарете. Здесь ее не достанут противники мятежников, отсюда не отправят в Бездну на допрос. До конца Ордалий Тильда остается заключенной, и пока она в Залиндове, ее жизнь под угрозой. Не было никаких доказательств, что мятежники придут за ней во второй раз. Умрет Тильда или обретет свободу, зависело только от Кивы и того, как она пройдет испытания. А потому до тех пор больная женщина находилась в опасности вместе со всеми знаниями, оказавшимися в ловушке ее памяти. Возможно, именно поэтому Тильда так плохо себя чувствовала: подсознательно она знала, что произойдет, если ее тайны раскроют. Возможно, именно поэтому она хотела умереть – из желания защитить свои планы по возвращению королевства, из желания защитить дорогих ей людей.

Но… У Кивы тоже были дорогие ей люди. И к счастью или к сожалению, Тильда входила в их число. Пока Кива жива, она сделает все возможное, чтобы Тильда тоже жила.

Не дай ей умереть.

Киве не нужно было еще одно напоминание.

И даже первого не требовалось.

Она придвинула стул поближе к Типпу и, крепко сжав руку Тильды, начала рассказ о том, как познакомились ее отец и мать. Смела ли она надеяться, что, раз Тильда в прошлый раз запомнила ее историю, то услышала и мольбы Кивы вспомнить о родных? Вспомнить о том, что она нужна им живой, и бороться за свою жизнь?

– А она и правда т-тебе небезразлична, – сказал Типп позднее вечером, когда Кива кормила крыс очередными образцами. Типп пытался помочь, но больше мешался и играл с грызунами, чем держал их.

– Кто? – переспросила Кива, не вслушиваясь.

– Тильда, – ответил Типп. – Я в-видел, как ты смотрела на нее, когда р-рассказывала историю. Она, кстати, здоровская. О р-родителях ты ничего никогда не рассказывала.

– Было бы что, – Кива попыталась напустить в голос пренебрежения, просто чтобы облегчить боль, возникавшую каждый раз при мыслях о потерянных матери и отце. Потерянных сестре и братьях.

Типп понял, что настаивать не стоит, и вернулся к первому вопросу.

– Что в ней т-такого? В Т-Тильде? Ты до сих пор помогаешь ей, п-потому что не хочешь видеть смерть еще одного з-заключенного, особенно ес-если можешь ему помочь? Так ты, кажется, г-говорила?

В ответ на его любопытство Кива к своему удивлению проговорила:

– Да, и это тоже. Но… – Она примолкла и тихо добавила: – Она напоминает мне одну мою старую знакомую.

Типп развернулся к ней. Его синие глаза застилали слезы.

– Я не был ув-уверен, заметила ли ты. Не х-хотел ничего говорить, б-боялся, что просто делаю из мухи слона.

Кива отбросила еду, в которую замешивала лишайник из подземного водоема, и шагнула к мальчику.

– Типп…

– Я не ср-сразу понял, но потом ты ее о-отмыла… – Типп быстро вытер глаза. – Она т-так похожа на маму.

Кива раскрыла руки, и Типп выбрался из крысиного загона в ее объятия. Он не плакал, но их все равно окутала его печаль.

– Инеке бы тобой гордилась, – тихо прошептала ему Кива. – Ты и без меня это знаешь. Она бы очень гордилась.

Хоть убей, Кива понятия не имела, что знакомого нашел Типп в Тильде. С его покойной матерью Мятежную королеву объединял только возраст и темные волосы. Но может, для Типпа этого было достаточно. Когда умер Керрин, Кива тоже еще много лет находила его черты в каждом мальчишке.

– Я просто… очень рад, что ты о ней заботишься, – промолвил Типп. – Даже если она мне н-не мама, мне важно, что ты изо всех сил стараешься ей помочь. – Он отодвинулся от Кивы и, шаркая ногами, признался: – Помню, я р-расстроился, когда ты взяла на себя ее приговор, но т-ты правильно поступила. И с Ордалиями т-т-ты хорошо справляешься, так что завтра н-наверняка все тоже пройдет отлично.

У Кивы внутри все перевернулось при мысли о завтрашнем испытании, а потом сжалось при осознании, что если она выживет завтра и через две недели, то сможет покинуть Залиндов. Вместе с Типпом и Тильдой.

Но без Джарена и Наари. И без Мота.

При мысли о старике Кива перевела взгляд на лабораторный стол, где стояла маленькая склянка с молочно-белой жидкостью, которую бывший аптекарь принес сегодня днем. Всю неделю он захаживал в медицинский сад Кивы, бормоча себе что-то под нос. Сегодня он наконец-то вручил ей свое зелье и сказал:

– Выпей его завтра с утречка. Только не спрашивай, что в нем – уверяю, ты знать не хочешь. Только нос сперва заткни, а то ж не проглотишь.

– Мне бы все же хотелось, чтобы ты рассказал побольше, – Кива смерила склянку подозрительным взглядом.