Мятежная королева

Кива молча кивнула – она все еще не знала, что сказать. Однако она накрыла амулет пальцами и спрятала его в складках одеяла. Как только она его убрала, Миррин подняла руку и снова сжала кулак, как несколько минут назад, когда создавала воздушный карман. Уши у Кивы снова заложило, но на этот раз от спада давления, и она догадалась, что они больше не в пузыре.

– Крайне… любопытно было… с тобой познакомиться, лекарь. – Принцесса встала и разгладила невидимые складки на одежде. – Жду новостей о твоих успехах в последующих Ордалиях, как бы твоя судьба ни сложилась.

Миррин не стала ни ободрять Киву, ни желать ей удачи. Напротив, она как будто искренне радовалась, что может забыть о Залиндове и всех его обитателях, включая тюремного лекаря. И все же Кива не удержалась и, обретя дар речи, окликнула принцессу, когда та двинулась к выходу.

– Подождите!

Миррин замерла и повернулась в пол-оборота.

– Почему вы мне помогаете? – воскликнула Кива. Амулет под одеялом едва ли не жег ей кожу. – Вы же говорили, что вам нет до меня дела. Я не… я не понимаю, – она сглотнула и заставила себя добавить: – Если выживу я, будет жить и Тильда. С чего бы вам так рисковать?

Позже, когда маковое молоко выветрится, Кива, наверное, удивится собственной храбрости. Но сейчас она жаждала ответов.

Знала ли Миррин, что именно из-за семьи Валлентисов Кива попала в эту заварушку? Фарана Меридана арестовали за «подозрение в измене против короны». Не было ни доказательств, ни гнусных заговоров; его просто увидели на рынке рядом не с тем человеком не в то время. За подозрение в преступлении его посадили в Залиндов, и Киву вместе с ним. Они оба оказались жертвами обстоятельств… а Керрин – всего лишь случайным пострадавшим.

У Кивы ушло десять лет на то, чтобы смириться с событиями той ночи и прийти к осознанию, что можно сколько угодно размышлять о судьбе своей семьи, но долго на этом не протянешь. Да, несправедливость горечью лежала на языке, но Кива сумела забыть о ней и сконцентрироваться на гораздо более важной проблеме: на выживании. Только благодаря этому она могла трезво осознавать, что, если семья не вызволит ее до следующей Ордалии, то принцесса только что сделала ей бесценный подарок, который позволит дожить до третьего испытания.

Но… Кива не понимала, почему она так поступила.

Повернувшись к лекарю лицом и поймав ее взгляд, Миррин поразмыслила над ответом и наконец проговорила:

– В некоторой степени потому, что у моего братца доброе сердце – слишком доброе, как по мне. Особенно для наследного принца, – Миррин закатила глаза за маской. – Но будь он хоть сто раз похотливым идиотом, я все равно перед ним в долгу.

Действительно, похотливый идиот. Кива не представляла, чем принц Деверик думал. Она, конечно, была ему благодарна, но она никогда не просила его о помощи и, так как он происходил из семьи Валлентисов, возвращать долг ему не собиралась. Никогда.

– А еще… – продолжала принцесса. – В тебе живет дух бойца, и я не могу тебя за это не уважать. Думаю, при других обстоятельствах мы бы с тобой сошлись. Возможно, даже подружились бы.

От удивления Кива судорожно вдохнула, иначе бы она рассмеялась. Может, Миррин ей и подарила амулет для защиты, но Кива никогда в жизни, ни за что не…

– Но этому не суждено быть, – прервала принцесса возмущенный внутренний монолог Кивы. – Признаться, мне кажется, даже с моей помощью тебе испытания не пройти. Поэтому я и даю тебе шанс, пусть и бессмысленный. – Она пожала плечами, и в ее жесте не было ни капли сожаления. – Вероятность того, что вы с Тильдой переживете еще шесть недель и что Тильда за это время не умрет от болезни… ну, ты и сама знаешь.

Сущая правда, и Кива это понимала. Ей оставалось только уповать на то, о чем принцесса не знала. На тех, о ком принцесса знала.

На семью.

И на мятежников.

Береги себя.

Не дай ей умереть.

Мы идем.

– Я всегда симпатизировала неудачникам, – почти мечтательно протянула Миррин. – А ты, Кива Меридан, самая большая неудачница, какую я только встречала.

– Вынужден с тобой согласиться, – перебил ее новый голос.

Киве не оставалось ничего, кроме как уставиться на наследника престола, перешагнувшего через порог лазарета. Он держался прямо, высоко подняв голову, и зимний плащ драматично развевался за его спиной, пока он неторопливым, спокойным шагом подходил к девушкам.

– Ну наконец-то, – съязвила Миррин.

– Мои извинения, дорогая Мирри. Я был занят, – извинился принц. – Здесь так много интересных личностей. И у каждого своя удивительная история.

Деверик обменялся с принцессой взглядами, и Киве подумалось, что они понимают друг друга без слов. Ее укололо обидой: когда-то и она со своими братьями и сестрами так общалась.

– Ну приве-ет, красавица! – Принц остановился у койки Кивы и улыбнулся ей идеальной улыбкой. Его маска скрывала все, кроме рта и кобальтовых глаз, в которых плескалось нечто похожее на веселье. – Выглядишь прекрасно. – Он подмигнул. – Прекрасней некуда.