Мятежная королева

– Еще раз повторю: я не мятежница. – Она не собиралась сообщать ни о том, что ее семья с мятежниками как раз-таки связана, ни о своих надеждах на то, что последователи Тильды ее спасут. Лучше уж она даст Джарену ответ, который того успокоит. А заодно успокоит и Наари, потому что надзирательница тоже всерьез насторожилась. – Мне было всего семь, когда меня посадили, забыл? Думаешь, они стали бы меня вербовать в этом возрасте? – Она едва заметно улыбнулась, призывая их обоих расслабиться.

– Если ты не мятежница, то почему тебя не трогает то, что они творят? Из-за них столько смуты… – Джарен определенно был раздосадован. – Ты в тюрьме уже десять лет и не знаешь, как обстоят дела снаружи, насколько опасно там стало. Эвалон практически разваливается. Многие союзники закрыли от них границы из страха, что мятежи дойдут и до них. А до некоторых уже дошли. Если бы не горы Танестра, через которые едва проведешь армию… – Он примолк, качая головой.

Киву обожгло обидой от напоминания о том, как мало она знала о внешнем мире. В зашифрованных записках о политике не писали, так что Киве приходилось надеяться лишь на говорливость новых заключенных или неосмотрительно оброненные Руком новости во время их встреч. Но… Джарен не виноват в том, что она была не в курсе событий, поэтому Киве пришлось призвать в голос терпение:

– Я не говорю, что поддерживаю их действия. Я просто понимаю, почему они это делают: они считают, что королевство по праву принадлежит им, и хотят его вернуть. Но, – поспешила добавить Кива, когда Джарен снова открыл рот, – могу по опыту сказать, что любого, кто связался с мятежниками, в конечном итоге либо сажают, либо убивают. Я и так уже в тюрьме – умереть вдобавок к этому я не хочу.

– Я до сих пор не…

– Давай больше не будем об этом спорить, – отрезала Кива. Снова. Джарен так яростно отстаивал свою точку зрения, что у Кивы закралась мысль: а не таилась ли за его ненавистью к мятежникам более глубокая, личная причина? Может, мятежники ранили его родственников или друзей, а то и сделали что похуже; в таком случае реакция Джарена была не только логична, но и оправдана. И хотя Кива менять свое мнение не собиралась, расстраивать Джарена ей тоже не хотелось, поэтому она продолжила: – Если тебя до сих пор волнует, на чьей я стороне, лучше подумай, насколько я мятежникам бесполезна. Особенно здесь. – Она махнула рукой, напоминая Джарену о том, где они находятся. – Тюремные мятежники меня дружно презирают и вряд ли станут просить о помощи. – Просить – не станут. А вот угрожать жизни Типпа станут, но Кива решила об этом не упоминать. – Даже не сиди я в Залиндове, мятежник из меня вышел бы так себе. Я же лекарь, а лекари обязаны помогать каждому, кто попросит о помощи, даже подданным семьи Валлентисов. Сомневаюсь, что это хорошо кончится, на чью бы сторону я не встала.

Джарен наконец-то успокоился, взгляд его прояснился, будто он тоже осознал, насколько бы нелепо это выглядело.

– Я все равно н-не понимаю, – заговорил Типп, и от эмоций, таящихся в его голосе, у Кивы дрогнуло сердце. За попытками отвлечь Джарена – и Наари – от ее истинных помыслов, Кива совсем забыла, зачем она вообще притащила всех к Тильде и чем хотела объяснить свой поступок, пусть даже изначально руководилась она не этим.

Она повернулась к Типпу:

– Я спрашивала, о чем ты думаешь, когда глядишь на Тильду. Ты видишь женщину – Мятежная королева она или нет. Но я в ней вижу человека, который смертельно болен и нуждается в моей помощи. – Кива вновь перевела взгляд на койку. Только так она могла оправдать себя перед Типпом – тот слишком давно ее знал и вряд ли поверил бы во что-то другое. – Для меня она представляет собой всех, кого я пыталась спасти за прошедшие годы. Всех, кого я не сумела спасти за прошедшие годы.

Она машинально потянулась потереть бедро, но тут же себя остановила. Ни Джарен, ни Типп ничего не заметили, однако Наари так внимательно за ней следила, что Кива сглотнула, старательно избегая смотреть женщине в глаза.

– Как ты понимаешь, – продолжила лекарь, – я, вероятно, не могу спасти всех, но эту женщину, эту пациентку… – Она осторожно пожала плечами. – Я могла что-то для нее сделать, и я сделала. – Кива улыбнулась, как надеялась, самокритичной улыбкой. – Время покажет, сумела ли я этим чего-либо добиться.

Кива не врала. Она свято верила во все, что только что сказала. Но не могла посвятить остальных во все детали, не могла рассказать, почему на самом деле она провозгласила приговор Тильды своим – и не только потому, что это бы услышала Наари. Мало кому было дано добиться доверия Кивы, особенно в Залиндове.

– То есть… хочешь сказать, ты в-в-вызвалась вместо нее, потому что она болеет? – Типп выглядел озадаченным. Ну хотя бы больше не плакал.

На лицах Джарена и Наари тоже читался скепсис, словно они чувствовали, что Кива чего-то недоговаривает, но она упрямо избегала их взглядов и собиралась и дальше придерживаться сказанного.