Мятежная королева

– Сейчас я не могу сказать, наказывала ли я себя за метки или же считала, что, разделяя боль заключенных, становлюсь в один с ними ряд, пусть они сами об этом никогда бы не узнали. – Кива сглотнула. – Но потом я пристрастилась к этому и поняла, что пора прекращать. Я начала жаждать этой боли, жаждать прилива эндорфинов, прорывавшихся сквозь всепоглощающее онемение. И я знала, что в этом нет ничего хорошего, что я не смогу никому помочь, если сперва не помогу самой себе. – Она снова сглотнула. – Бросать было тяжко. Но я шла маленькими шажками, по одному дню за раз, по одной метке за раз, и в конце концов онемение спало, как и жажда себя калечить. – Кива вновь пробежалась пальцами по шрамам и призналась: – Я до сих пор чувствую вину. Каждый раз. Но я знаю, что на самом деле не виновата, и, пожалуй, это помогает. Помогает не возвращаться к старым привычкам. – Примолкнув, Кива вгляделась в поблекшие розовые полоски. – Ну и конечно, я всегда стараюсь помнить о пациентах. Не хочу оставлять их на произвол судьбы, особенно по своей вине.

Киве больше нечего было сказать. Она и сама удивилась тому, как много всего рассказала Джарену, как буквально обнажила перед ним раны. Она по-прежнему не смотрела на него: боялась того, что может прочесть в его взгляде. Жалость? Понимание? Отвращение? Или же все сразу?

Но потом Джарен встал. Кива, не удержавшись, метнула несколько взглядов в его сторону, пока он наклонялся все ниже и ниже, и наконец его губы коснулись ее лба в поцелуе нежном, как шепот.

– Спасибо, что доверилась мне, Кива, – тихо произнес Джарен, отодвинувшись и посмотрев ей в глаза. – Спасибо, что поделилась.

В его взгляде не было ни жалости, ни понимания, ни отвращения, и никогда прежде Кива не видела у него такого выражения лица. Тепло заполнило ее сердце, в животе приятно защекотало: Джарен смотрел на нее, она – на него, и разделяло их всего одно дыхание.

Кива не представляла, как ответить – если она вообще сумеет ответить, – и боялась сболтнуть лишнее.

Но ей и не нужно было ничего говорить. Джарен, оторвав взгляд, снова накрыл ее одеялом и подоткнул его со всех сторон, заворачивая Киву в кокон. Затем взял ее за руку, переплетая их пальцы, и положил ее ладонь на укрытые одеялом ноги, прямо поверх шрамов.

– Тебе нужно отдохнуть. – Джарен сжал ее руку. – Я присмотрю за Тильдой и изолированными пациентами, пока Типп не вернется. А ты пока отоспись и дай лекарствам сделать свое дело. Хорошо?

От его отзывчивости и нежности в горле у Кивы встал комок, и ответить она не смогла. Но она кивнула и, набравшись храбрости, сжала его ладонь в ответ.

Джарен ей улыбнулся, взгляд его был полон неприкрытой симпатии, и когда Кива опустила веки и наконец позволила себе расслабиться после тяжелого дня, его лицо стояло у нее перед глазами. Она боялась, что вернется мыслями в сегодняшнее испытание, не сможет уснуть от воспоминаний об огненной буре, которую она едва пережила, но нет: улыбка Джарена ее не покинула. Как и сам Джарен. Она слышала, как он тихо ходит по лазарету, проверяет Тильду и заглядывает в карантинную зону, как и обещал.

Не сдержав улыбки, Кива зарылась поглубже в кокон.

И спустя несколько мгновений заснула.

Глава двадцать третья

Кива провела в постели всю оставшуюся субботу и воскресенье, следуя указаниям Мота, Типпа, Джарена и Наари. К понедельнику она сходила с ума. Ей не терпелось снова взяться за исследование болезни – от которой, между прочим, умер ее отец, – и, вскочив от отчаяния с первыми лучами рассвета, Кива принялась ждать надзирательницу, без которой не могла выйти наружу.

Наари не спешила. Как только она наконец переступила порог лазарета, Кива стрелой вылетела на улицу.

– Пойдем, пойдем, нам столько всего еще надо успеть! – поторапливала она надзирательницу, быстро шагая к главным воротам.

Наари усмехнулась.

– Похоже, кто-то засиделся взаперти.

– И совершенно зря! – Кива сделала шаг в сторону, чтобы не наступить в лужу. – Я еще вчера прекрасно себя чувствовала.

– Да, прямо-таки образец здоровья, особенно когда вылезла из койки и упала лицом вниз, – сухо заметила Наари.

– Но после этого я прекрасно себя чувствовала.

– Признайся, ты просто хотела, чтобы Джарен снова тебя обнял.

Кива так резко обернулась, что споткнулась. Сверля ухмыляющуюся Наари мрачным взглядом, она возразила:

– Не было такого.

– Я там тоже была, – надзирательница улыбнулась шире. – Он очень быстро тебя поймал и очень долго отпускал.

Кива сжала зубы.

– По-моему, нам лучше снова ходить в тишине, как прежде.

Наари рассмеялась

– Поздно, лекарь. Ты меня больше не боишься. Этот корабль уплыл.

– Я тебя никогда и не боялась, – соврала Кива.

Наари недоверчиво фыркнула.

– Ты же надзирательница, – неохотно признала Кива, вскинув руки в стороны. – Ты и должна внушать страх. Работа у тебя такая.

– Похоже, работа в Залиндове не для меня, – пробормотала в раздумье Наари.