Мятежная весна

Такое равнодушие было удивительно даже для него. Магнус поразился было, но потом сообразил, что предполагаемое убийство отцу было даже выгодно. Прискорбная кончина принцессы Клео обеспечит ему сочувствие оранийцев, повстанцы же выставят себя жестокими негодяями, готовыми загубить невинную девушку, горячо любимую тысячами подданных.

Почему же его, Магнуса, тревожила ее участь?

– Незачем ей было ездить в другой город из-за всякого пустяка, – сказал он. – Подгонку платья можно было устроить и здесь.

– Да, можно было.

– Ты знал, что это может случиться? – Магнус нахмурился.

На лице короля отразилась задумчивость.

– Я рассматривал такую возможность.

– Так ты подверг ее опасности, зная, что бунтовщики могут напасть? – От одной этой мысли Магнуса охватила едва сдерживаемая ярость. – Там ведь и мать была!

– Была. И вернулась, отделавшись легким испугом. Магнус, неужели ты думаешь, будто я настолько равнодушен, чтобы отправить в лапы к мятежникам мою жену и принцессу, не позаботившись об их безопасности?

Магнус сумел вовремя прикусить язык и только спросил:

– И что же теперь? Будем ждать следующего письма с требованиями, которых ты все равно выполнять не захочешь?

– Нет. Я уже отправил на поиски отряд следопытов. Ходят слухи, что повстанцы стоят лагерем в Диколесье, всего в нескольких часах езды отсюда. Если принцессу найдут, сыграем твою свадьбу со всей пышностью, чтобы отвлечь народ. Если же не найдут… – он рассеянно наклонился к приемной дочери и отвел с ее бледного лба прядь черных волос, – значит не судьба. Выставим бунтовщиков убийцами золотой принцессы Ораноса. Они станут изгоями, объектом всеобщей ненависти в этом королевстве и за его пределами. То бишь мы так и так выиграем, а они проиграют.

Магнус мельком бросил взгляд на сиделку Миру. Она была на другом конце комнаты – начищала тряпкой балконные перила. Простенькое серое платье служанки позволяло девушке оставаться в скудно освещенных покоях почти незримой, чтобы появляться на глаза лишь тогда, когда требовались ее услуги.

Однако Магнус волей-неволей заметил, что лицо девушки отражало возмущение и беспокойство. Она знала о похищении Клео. Магнус припомнил, что ее родной брат сопровождал карету в качестве дополнительного охранника.

Да уж, охранничек… Магнус, будь его воля, настоял бы на самом суровом наказании для парня, если бы по возвращении во дворец тот не выглядел совершенно уничтоженным.

«Убей меня прямо сейчас! – бросил Ник ему в лицо, и голос сорвался. – Я заслужил! Я допустил, чтобы это случилось!» – «И тем избавить тебя от дальнейших мук? – Магнус внимательно вгляделся в его искаженное болью лицо, потом отвернулся. – Нет уж, не сегодня…»

Он никому, кроме себя самого, не сознался бы, что мысль о похищении принцессы восставшими его немало встревожила. Он напрасно старался не думать о том, какие ужасы она, должно быть, претерпевает прямо сейчас. Пытаясь отделаться от лишних мыслей, Магнус говорил себе, что смерть принцессы во всяком случае покончит со смехотворной помолвкой, которую ему устроил отец. Так что на самом деле все к лучшему.

Не помогало.

Да ну ее, в самом деле!

Существовала лишь одна поистине прекрасная девушка, чья судьба до глубины души волновала его. И эта девушка лежала перед ним на постели.

– Знаешь ли ты кого-то по имени Алексиус? – нарушил король повисшее между ними молчание.

– Нет. А кто это такой?

– Вчера я на несколько минут заглянул к Люции, как раз после того, как отсюда ушла твоя мать. Так вот, она шептала это имя во сне.

Магнус так и замер. Люция говорила во сне? Вот это новость!

– А еще что-нибудь она произнесла?

– Нет, только это имя.

Магнус принялся рыться в памяти, но ничего так и не всплыло.

– Не знаю никого по имени Алексиус.

– Быть может, это юноша, в которого она влюбилась еще в Лимеросе?

– Быть может…

Во рту у принца почему-то вдруг пересохло. Потянувшись к полупустому кувшину для воды, стоявшему на столике у кровати, он вылил в свой кубок все, что там оставалось. Ни о каком Алексиусе он точно до сих пор не слыхал. А вот поди ж ты, оказывается, этот малый успел завладеть снами Люции. Глубоко в душе зашевелилась ревность.

– Скоро она проснется, – сказал король.

– Откуда такая уверенность?

– Ей предначертано помочь мне исполнить мое собственное предназначение.

Король произнес эти слова как-то по-особому. В его голосе прозвучала незыблемая уверенность. Она слышалась с отчетливостью эха в ущелье.

– Кто тебе это сказал?

Темные глаза короля обратились на сына. Он смерил Магнуса нескрываемо оценивающим взглядом:

– Ее зовут Миленья.

– Дай угадаю? Это твоя таинственная новая советница?

– Верно.

– Скажи, отец, а я с ней встречусь когда-нибудь?

– Возможно, когда-нибудь в будущем. Сейчас не получится.

– Почему?

И снова король помедлил, прежде чем дать ответ:

– Потому что я сам вижу ее лишь в своих сновидениях.

Принц моргнул, решив, что ослышался.

– Не понимаю…