Мятежница

За то время, что Макинтош находился в госпитале сиу, мужчины смогли, если не подружиться, то хотя бы найти общий язык. Их объединила любовь к одной женщине, непокорной мятежнице с серо-зелеными глазами. Поначалу Йен и Джером не очень доверяли друг другу, но постепенно разговоры об Аманде сблизили их. Молодой доктор делился с новоиспеченным мужем своей кузины ее детскими проделками, а Йен с задумчивой улыбкой слушал Джерома, мечтая встретиться со своей возлюбленной и просить у нее прощения.

Джером видел, что Макинтош скучает по своей жене и страстно желает воссоединиться с ней. Поэтому та новость, которую он собирался ему сообщить, определенно придаст Йену жизненных сил.

Он подошел ближе к мужчине и окликнул его. Йен, насколько быстро позволяла ему больная нога, обернулся.

— По-моему, тебе не следует так далеко уходить от лагеря, — деловито посоветовал Джером, но в глазах его плясали смешинки.

— Ты знаешь — я вряд ли далеко убегу на одной ноге, — парировал Йен.

— Не прибедняйся, сасенар. Если ты соберешься бежать, мы и на трех ногах тебя не догоним.

Йен усмехнулся. Ему нравился этот мятежный врач.

— Какой смысл мне это делать, если завтра состоится обмен военнопленными? — парировал он.

— Считаешь дни? — сыронизировал Джером.

— Считаю, — уже серьезно ответил Йен. — А ты небось, ждешь не дождешься избавиться от меня?

Мужчины любили подтрунивать друг над другом, но в последний день в лагере мятежников напряжение сильно возросло, и им было не до веселья.

— Отнюдь. За тобой, конечно, приходилось особенно следить, но ты не тот сасенар, от которого я спешу откреститься.

Макинтош удивленно приподнял брови.

— Ты о Патрике? Но я думал, что эта сестра милосердия…ну, в смысле…не особо тебя интересует…

Джером глубоко вздохнул.

— Похоже, весь лагерь обсуждает меня и Гвендалину? — Он устало покачал головой. — Я в самом деле отношусь к ней как к младшей сестре и желаю добра. Наверное, твой друг — неплохой человек и в мирное время он смог бы стать ей отличным мужем, но сейчас идет война, и я не хочу, чтобы моя помощница увлеклась кем-то из лагеря противников. Ни для кого не секрет, что будь я ярым сасенаром, Гвендалина лечила бы наших врагов. — Джером замялся, пытаясь подобрать нужные слова. — В общем, сейчас она нужна здесь.

— Звучит эгоистично, — выслушав его, пришел к выводу Йен. — Может, позволишь им самим разобраться в своих отношениях?

— Мы на войне, карик Макинтош, — сурово ответил Джером.

Йен не стал с ним спорить, поскольку мужчина был прав. Он потер шершавый подбородок, задумчиво глядя на доктора.

— Ты ведь не за этим пришел, чтобы искать у меня совета по поводу свой прихорошенькой помощницы? — спросил он после паузы.

— Не за этим, — согласился Джером. — У меня есть для тебя новость.

По тому, как доктор посмотрел на него, Йен догадался, что речь пойдет об Аманде, и вспыхнул от возбуждения.

— Она нашлась, — заявил Джером, не объясняя, кто эта "она", так как Йену и без того было понятно. — Объявилась в западном лагере у Леланда.

Мысли о предводителе армии мятежников заставили мужчину неприятно поморщиться.

— Не волнуйся, он слишком занят ее сестрой, чтобы перекинуться на беременную близняшку, — постарался успокоить его Джером.

Образ Аманды с округлившимся животом был единственным светлым пятном за последнее время в жизни Йена, но одновременно приносил ему мучительную душевную боль. Он непроизвольно сжал кулаки.

— Судя по твоему виду, ты намерен изменить свои планы на освобождение и уже не вернешься в лагерь сасенаров? — спросил Джером.

— Вернусь, — буркнул Йен, глядя вдаль. — Только сделаю небольшой круг.

Эта была настоящая буря или даже ураган. Сложно придумать название тому, что случилось в лагере сиу однажды вечером.

То был обычный день. Солдаты готовились сменить место дислокации, поэтому все в спешном порядке собирали вещи, готовясь с рассветом выдвинуться в путь. Женщины тушили костры, собирали котелки и другую утварь в кучу, чтобы потом сложить все на телеги. Оливия и Аманда перебирали вещи и одеяла, сидя перед палаткой. Они усталые после долгого трудового дня мирно беседовали, согреваемые последними лучами уходящего солнца.

Аманда сама не поняла, как странное, неведомое ранее чувство затрепетала в ее душе. Что-то удивительное, но одновременно пугающее накатило внезапно. Она подняла голову и с ужасом заметила на закате приближающуюся черную фигуру одинокого всадника. Рыцарь мчался во весь опор в лагерь мятежников, но девушке казалось, что он едет прямо на нее, точнее, к ней. Она замерла, словно статуя, не в силах пошевелиться, будто околдованная этим незнакомцем.