Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Она почти забыла о том, насколько он чувствительный. В последнее время он в основном выбирал что-то между насилием и равнодушием.

Но Малфой не состоит из камня.

Как и она, очевидно, хотя она старается — потому что этот взгляд, пусть и короткий, заставляет её сердце сжаться. Она быстро отводит глаза.

Они садятся.

Гестия выходит к ним из своего кабинета. Она отлично справляется с ролью профессора Защиты От Тёмных Искусств, учитывая всё, что произошло. После войны этот предмет сложно назвать самым простым для преподавания.

Она стучит палочкой по столу, и класс погружается в тишину. Больше никто не шепчется, но Гермиона всё ещё чувствует множество взглядов на своём затылке.

— Хорошо, — сухо, как и всегда, говорит Гестия, — сегодня у нас дуэли, но я бы хотела напомнить вам, что в следующий раз у нас будут Боггарты. Я говорила об этом в начале семестра, однако скажу ещё раз: если кто-то из вас пожелает освободиться от урока, вас отпустят, без вопросов. Он предназначен для того, чтобы побороть свой страх, и я знаю, что многие из вас извлекли из этого пользу в прошлом. Тем не менее, я не хочу травмировать вас, если вы не чувствуете, что готовы. Всё ясно?

У Гермионы сжимается всё внутри, когда в классе поднимается согласное бормотание. Она забыла про этот урок. Забыла сделать выбор.

Она до сих пор не уверена, что сможет справиться. И теперь у неё меньше двух дней для того, чтобы принять решение.

В любой другой год она была бы первой в очереди. Она так расстроилась, когда не смогла встретиться с Боггартом на третьем курсе — ей было так любопытно. Она была так уверена, что она могла бы сделать из этого невероятно полезные выводы. Больше всего на свете хотела узнать свой самый большой страх.

Теперь она уже не так уверена.

Раньше это мог быть провал на экзаменах, теперь это может быть смерть друга.

Она дрожит. Игнорирует вопросительный взгляд Захарии.

— Теперь разбейтесь на пары, — говорит Гестия. — Я хочу, чтобы вы попрактиковали защитные заклинания и взрывающие чары, и через пару минут мы соберёмся все вместе для демонстрации. Хорошо?

Стулья со скрипом отодвигаются назад. Затем растворяются парты. И она неожиданно дуэлирует с Захарией, с которым никогда раньше не практиковала магию.

Это странно — то, как мало места он раньше занимал в её жизни и то, как он сейчас оказывается буквально везде.

Ты могла сказать нет, напоминает она себе.

Да, она могла. Она должна была. Не сказала. Как обычно.

10 ноября, 1998

Дневник,

Кто-то должен сказать Грейнджер, что никто, блядь, не держится за руки. Если бы у неё хоть однажды были настоящие отношения, она бы знала об этом.

Не могу поверить, что вы, идиоты, до сих пор посылаете мне эти вопросы. Ничего из этого мне не помогает. В чём сраный смысл?

Кроме того, я вообще не рад тому, что благодаря вам Нотт следил за мной на прошлой неделе. Хватит рассказывать ему о моих записях. Это не его дело. Мне достаточно того, что вы лезете в это.

Вопрос: Как вы успокаиваетесь в моменты особенно сильного стресса?

Я кусаю свой язык, пока он не начинает кровоточить.

А потом, как только смогу, бросаю себя в ледяную ванну. Вы же так и не прислали мне ёбаные таблетки.

Садисты.

Драко

11 ноября, 1998

Её любопытство побеждает. Оно всегда побеждает.

И теперь она стоит в очереди к тому самому шкафу, стараясь не обращать внимания на звук голоса Ремуса в своей голове. Ей не нужен ещё один повод для грусти.

Гестия ещё не открыла дверь. Она объясняет, как работает Ридикулус, тем, кто ещё не пытался его использовать, и Гермиона ужасно скучает по весёлому звуку граммофона, который звучал здесь при Люпине. Все эти годы этот урок был захватывающим — увлекательным и весёлым. Теперь она чувствует только напряжение.

В классе царит беспокойство. Гестия это чувствует. Она подготовилась, и её стол заставлен лакомствами и успокаивающими зельями — на всякий случай.

— Напоследок я напомню ещё раз — вы можете в любой момент покинуть занятие, если почувствуете себя некомфортно.

Класс отвечает молчанием.

— Очень хорошо, — говорит она, поправляя свою мантию. — Вперёд, Парвати.

Это особенно плохое начало. Дверь шкафа открывается, и безжизненное тело Лаванды Браун вываливается на пол. Парвати кричит. Класс охает.

Гермиона отводит взгляд.

Чуть позже она услышит, что труп Лаванды поднялся на ноги и двинулся на Парвати, которая не смогла наколдовать Ридикулус. Когда её выводили из класса, она сжимала в дрожащих руках два пузырька с успокаивающим зельем.

Падма уходит с ней, и Гестия, заметно обеспокоенная, колеблется, прежде чем пригласить следующего ученика. Гермиона видит сомнение в её глазах, когда та оглядывается на остальных — она явно не уверена в том, что ей стоило проводить этот урок.

Следующим идёт Дин, и его вполне обыкновенный страх приносит всем облегчение. На пол высыпаются тараканы, которые принимаются стремительно размножаться и собираются в огромную волну. Дин отступает назад на пару шагов, но ему удаётся превратить их в бабочек, которые довольно красиво кружатся в воздухе, пока следующий в очереди не занимает его место.