Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Но затем, менее через секунду, он вновь пропадает за стеной.

Её грудь пульсирует, болезненно, словно по ней ударили молотком. Она опускает взгляд. Неожиданно чувствует себя идиоткой в этом своём свитере, одергивает его, поворачиваясь, чтобы уйти.

Логичная часть её мозга, конечно, осознавала возможность такого финала.

Но эмоциональная часть — нет.

Она выдыхает рвано. Ускоряет шаг. Хочет побежать. Убежать и спрятаться.

Вот только есть ещё пара шагов, созвучных с ней — догоняющих её. И она оборачивается, чтобы увидеть Драко, что сокращает разделяющую их дистанцию, параллельно натягивая длинное чёрное пальто; в руке он сжимает перчатки.

Её пульс сбивается. Сердце пропускает пару ударов.

— Судя по твоему виду, мы идём куда-то, где холодно, — его взгляд скользит по ней, задерживаясь на её шокированном лице. — веди, Грейнджер.

Они аппарируют из Хогсмида, держась за руки — и, даже сквозь ткань перчаток, этот контакт заставляет её вздрогнуть.

Когда они прибывают, оказываются в тёмной занесённой снегом аллее, он тут же отпускает её руку. Выдыхает облачко пара, поворачивается, пытаясь понять, где они находятся.

Она набирается храбрости. Снова тянется к его руке, крепко сжимает её. Не хочет смотреть на его реакцию — столько храбрости в ней нет, ещё нет — и сразу тянет его за собой.

Вскоре они уже лавируют по тротуарам, пробираясь сквозь толпы людей.

Она привела его в Лондон.

Он сжимает её руку почти нервно.

— Мы идём в Косой Переулок?

Она сжимает его ладонь в ответ — наконец, бросает на него короткий взгляд.

— Нет.

Облегчение в его глазах несложно заметить.

Она думала отвести его туда. Думала о правильном магическом свидании. А потом подумала о том, что большая часть магического общества едва ли отнеслась бы к нему с большим теплом.

И это должно было стать спасением. Для них обоих.

Видя его взгляд, она становится вдвойне рада, что спланировала всё именно так.

— А куда? — спрашивает он.

— На Трафальгарскую площадь. Там рождественский базар.

Она внимательно анализирует его реакцию, пока они идут; видит лёгкую неуверенность. Сомнение.

— Маггловский рождественский базар? — бормочет он.

— Да.

Они всего в одном квартале оттуда. И никто из них не произносит ни слова, пока они не выходят за угол и не оказываются на яркой залитой светом площади с огромной елью возле фонтана, сверкающей, словно маяк. Гирлянды над ними сияют яркими звёздочками; маленькие палатки, раскрашенные как бревенчатые домики, стоят, выстроившись в ряды, наполненные сладостями, подарками и чудесами.

Здесь очень многолюдно, парочки и семьи с маленькими детьми суетятся вокруг них, все находятся в отличном настроении.

— Это тест? — тихо спрашивает Драко, смотрит строго вперёд, когда она косится на него.

— Что? — она почти смеётся.

— Тест, — невозмутимо повторяет он. — ты меня проверяешь?

Пару секунд она молчит. Потом усмехается.

— Да. Это тест. Я хотела посмотреть, устроишь ли ты тут массовое убийство магглов. — она отпускает его руку. Обводит площадь широким жестом. — вперёд.

Драко приподнимает бровь, глядя на неё. Фыркает.

И она снова смеётся, качает головой.

— Знаешь, ты смешной. Ужасно смешной. Нет, это не тест. Я хотела отвести тебя куда-нибудь, где нас не стали бы беспокоить. Куда-нибудь, где всё миленькое и рождественское. Я привела тебя сюда, потому что подумала, что тебе понравится, — и она довольна тем, как просто ей удалось это выразить.

Она ещё более довольна, когда морщинка между его бровей разглаживается и он снова берет её за руку.

— Сарказм — это самая низкая форма остроумия, Грейнджер.

Они проводят там несколько часов.

Сначала она отводит его к небольшой стойке с горячим шоколадом, закатывает глаза, когда он жалуется на необходимость стоять в очереди.

— В Сладком Королевстве есть очереди. В Трёх Мётлах. В магическом мире тоже нужно ждать, — возражает она, отворачиваясь, чтобы сделать заказ, когда наступает их очередь.

— Да, но их горячий шоколад топится и мешается вручную Эльфами! И его подают в серебряном флаконе, а не в какой-то паршивой бумаге—

Она пихает паршивый бумажный стаканчик ему в руки, эффективно затыкая его.

— Это швейцарский горячий шоколад, — говорит она, уводя их в сторону от очереди. — не говори ничего, пока не попробуешь.

Драко прищуривается, подозрительно заглядывая в свой стаканчик. Он снимает одну перчатку зубами — неожиданно увлекательное зрелище — и затем опускает свой мизинец во взбитые сливки, осторожно кладёт его на язык.

— О да, обязательно проверь, не отравлено ли, — фыркает она, поднося свой стакан к губам. И, наконец, он следует её примеру, делает небольшой глоток.

Очень приятно наблюдать за тем, как распахиваются его глаза. Наблюдать за тем, как он тут же отпивает ещё и обжигает язык.

Она не говорит “я была права”. Ничего не говорит. Просто изгибает бровь и торжествующе улыбается, прежде чем повернуться и повести его к следующей палатке.

Они нюхают ароматические свечи и изучают сделанные вручную рождественские украшения — ну, она изучает, он критикует. Его невероятно удивили и восхитили заводные игрушки, ведь все его игрушки были зачарованы.