Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

Она замечает, что он обращает особое внимание на маленькую механическую карусель.

— Нравится?

— Она бессмысленная, — говорит он слишком громко, стоя прямо перед владельцем магазина. Но его глаза прикованы к ней, он наблюдает за тем, как она крутится. Как вращаются маленькие шестерёнки, играющие какую-то рождественскую мелодию, как в музыкальной шкатулке.

— Она тебе нравится, — повторяет она, в этот раз уже утвердительно.

Драко фыркает и расправляет плечи, удаляется вместе с тем, что осталось от его гордости, и Гермиона покупает карусель, пока он не смотрит, прячет её в сумку.

— Знаешь, нам надо будет сходить в Косой Переулок, — говорит он, когда они осматривают выставку пряничных домиков — там идёт какое-то соревнование.

— Зачем? — в ней просыпается лёгкая неуверенность. Неужели ему настолько некомфортно среди магглов?

Но затем он говорит:

— Сходить в Гринготтс. У меня нет маггловских денег, я хочу ещё этого паршивого горячего шоколада, а ты больше ни за что не будешь платить.

Неожиданно ей чертовски сильно хочется поцеловать его. Она отворачивается, чтобы спрятать свою широкую улыбку, цепляя его за руку и разворачивая их обратно к стойке с горячим шоколадом.

— Я позвала тебя на свидание. Ты, конечно, должен уважать традиции. Сегодня плачу я.

— Традиции? — усмехается он. — если хоть сколько-нибудь уважать традиции, то мужчина — это я, если ты ничего от меня не скрываешь, Грейнджер — должен платить за всё. Но ты подставила меня.

— Потрясающий сексизм — два горячих шоколада, пожалуйста.

Он продолжает спорить с ней, даже когда нетерпеливо хватает предложенный ему стакан и они садятся на край фонтана, пьют и рассеянно наблюдают за людьми.

— Что думаешь? — спрашивает она, немного боясь узнать ответ, и обводит базар широким движением руки.

Драко делает большой глоток из своего стакана, незаметно для себя оставляет над губами белые усы из взбитых сливок.

— Многолюдно и странно… но не то чтобы совсем отвратительно, — он поворачивается к ней лицом, сверкает этой полуулыбкой, которую она не может выкинуть из головы по ночам. — и этот паршивый горячий шоколад—

Она целует его. Хочет поцеловать его быстро, стереть взбитые сливки с его губ, но он на вкус как сахар и шоколад, с этим вечным оттенком мяты, и она просто не может остановиться. Она разворачивается к нему всем телом, холод его кожи просачивается сквозь шерсть её перчаток, когда она притягивает его ближе.

Она не осознавала, как сильно соскучилась по этому. Не осознавала, насколько она была голодна с той ночи в больничном крыле.

И если она хоть что-то понимает в языке тела, то он, кажется, чувствует то же самое. Он накрывает ладонью её бедро, подаваясь ближе, горячий шоколад остаётся забыт, когда пальцы другой его руки сжимаются в её волосах.

Кто-то присвистывает.

Драко мгновенно отстраняется, ругаясь себе под нос, и она смеется, чувствуя, как он тянется к своей палочке. Целует его снова, пока ему не становится плевать на всё остальное.

Позже он спрашивает о возможности взять третий горячий шоколад, но вместо этого она ведёт его ужинать. В один из её любимых ресторанов, в детстве они с родителями заходили туда после театра.

Она думала не идти туда. Думала, что это может быть слишком тяжело.

Но потом она подумала, что там можно будет создать новые счастливые воспоминания, и это перевесило.

Они говорят о своём детстве. Говорят о том, что они любят больше всего и меньше всего, о том, что они делают в свободное время — обо всём, что они бы узнали друг о друге гораздо раньше, если бы не были так заняты взаимной ненавистью. Она выясняет, что Драко — сладкоежка, и прячет очередную улыбку, когда видит, как он доволен пирогами на десерт.

Он любит квиддич, а она терпеть его не может.

Она может приготовить обед из четырёх блюд, а он не знает, что такое дуршлаг.

Он освоил все зелья из учебной программы Хогвартса, как и она.

Она боится змей… как и он.

Они похожи во всём и ни в чём одновременно.

На протяжении всего ужина она то и дело замечает, как его взгляд соскальзывает на подвеску на её шее.

— Что это значит? — спрашивает он, играя ложкой с подтаивающим фисташковым мороженым, которое они взяли на двоих. Он указывает свободной рукой на себя, а потом на неё. — это.

Она подпирает щёку рукой и чуть ли не впервые за вечер говорит то, что действительно планировала — и хотела — сказать.

— Это значит, что я хочу повзрослеть — и начать выбирать то, что хорошо для меня.

Драко позволяет ложке погрузиться в мороженое. Откидывается назад, задумчиво глядя на неё.

— Я не хорош для тебя.

Она играет с подвеской, не сводя с него глаз.

— На самом деле, мне так не кажется.

Он шумно выдыхает, и она продолжает, пока ей ещё хватает самообладания.

— Я упрямая и эгоистичная, и моя гордость не позволяла мне признать это, но, кажется, я давно нуждалась в тебе.

Его глаза темнеют, сереют, словно сталь. Его нога под столом скользит вверх вдоль её лодыжки.

Она просит счёт.

========== Часть 26 ==========

25 декабря, 1998

Уже половина третьего утра, и она даже не пытается направиться в сторону башни Гриффиндор, когда они пробираются обратно в замок.