Мятные Конфеты / Боевые Шрамы (СИ)

— Я хотела поговорить с вами лично.

— Ну, вот они мы, — рявкает Рон, широко раскинув руки. — вперёд.

— Рон, — подаёт голос Джинни, но он отмахивается от неё. Делает шаг в сторону, чтобы встать точно перед ней, словно зная, что так отрезает от Гермионы единственную линию поддержки.

— Я не могу разговаривать с тобой, когда ты ведёшь себя так неразумно, — осторожно проговаривает Гермиона.

Она не удивлена. На самом деле, она думала, что он будет более агрессивен. Если она сможет успокоить его сейчас, может быть —

Рон внезапно наступает на неё. Шагает в её пространство, раздражённо дыша ей в лицо, глядя на неё с высоты своего роста.

— Неразумно? — шипит он. — просто представь, на одну секунду, что ты проснулась рождественским утром и узнала, что твой лучший друг решил бросить тебя на каникулах, чтобы трахаться с человеком, которого ты ненавидишь больше всего, — он тычет пальцем ей в лицо. — ты — ты предательница, вот кто ты такая.

— Рон! — в этот раз это Гарри и Джинни, но они не пытаются его остановить.

Нет, вместо этого Гермиона видит, как её накрывает чужая тень. Чувствует его присутствие за спиной — и вдруг она оказывается в ловушке между двумя высокими телами. Драко, выше и стройнее. Рон, шире и коренастее.

Ярость в глазах Рона разгорается при виде него, его грудь тяжело вздымается и опускается.

— Отступи назад прямо сейчас, — говорит Драко, его голос запускает мурашки по её спине.

— Ой, чёрт возьми, — Рон подходит ближе, упираясь в Гермиону грудью, и в следующее мгновение она видит, как бледная рука Драко отталкивает Рона на несколько футов назад. Просто врезается в центр его груди, и он чуть не спотыкается о свой собственный чемодан.

Драко плавно встаёт перед ней, закрывая обзор, но она все равно замечает, как Рон достаёт свою палочку, когда восстанавливает равновесие.

— Вперёд, Уизли. Посмотрим, как ты справишься, когда я в сознании, м?

— Клянусь Мерлином, я —

— Остановитесь прямо сейчас.

Это Гарри. Конечно, это он.

Он тоже достаёт палочку и встаёт между ними, направляя её то на одного, то на другого.

— Прекратите. Мы не будем этим заниматься. Прекратите.

Она не думает, что когда-либо видела Рона таким разъярённым. Он практически рычит, стоит, сгорбившись, словно может в любой момент броситься на них. Она выходит из-за спины Драко, чтобы рассмотреть его получше, совершенно ошеломлённая.

И Джинни, кажется, понимает её реакцию. Хватает Рона за воротник свитера с мастерством, которым обладают только сёстры, и тащит его прочь из зала спиной вперёд.

— Ты… — выплёвывает Рон, путаясь в собственных ногах. Его ядовитый взгляд зафиксирован на Гермионе. — ты ничто. Ты ничто.

И он исчезает.

Теперь на них смотрит только Гарри. Он сжимает палочку в руке и опускает её. Подходит к чемодану, который оставил Рон. Оборачивается, чтобы сказать:

— Я не понимаю, — и его лицо спокойное. Пустое.

А потом он тоже уходит, таща за собой два чемодана.

Она не плачет. Она отключает эту реакцию механически, словно есть какая-то кнопка, даже если глубоко внутри она чувствует, что в одно мгновение потеряла очень многое.

Она рада, что Драко не пытается утешить её. Думает, что отстранилась бы, если бы он попытался. Отшатнулась бы.

Но она смотрит, как напряжение в его теле постепенно ослабевает, и так же медленно отпускает своё собственное, разжимая вспотевшие, побелевшие пальцы.

— Могло быть и хуже, — тихо говорит он.

Она кусает язык, пока не начинает чувствовать вкус крови.

— Думаешь?

Заходя в гостиную Гриффиндор этим вечером, она вспоминает о пятом курсе, когда Гарри столкнулся со всеобщей реакцией на свои слова о Воландеморте. Но в этот раз все смотрят на неё.

Она сразу чувствует, что ей не рады.

Это в воздухе.

Их пронзительные взгляды провожают каждый её шаг, и она не может найти Джинни. Не может даже найти Гарри или Рона, хотя от них было бы мало поддержки.

— Это как исследовательский проект, Грейнджер? — спрашивает Кормак из угла. Она замечает, что его лицо ещё не до конца исцелилось. — трахнуть Пожирателя Смерти и написать об этом эссе?

— Во что ты играешь? — Симус перебивает его, и на одну болезненную секунду она решает, что он защищает её. Но нет — он добавляет, — на чьей ты стороне, Гермиона?

Она чувствует себя так, словно её загнали в угол. Словно с каждой стороны на неё смотрит ещё одно лицо, которое она не хочет видеть.

— Война закончилась… — тихо проговаривает она. — нет никаких сторон.

И сказав это, она словно смешала Адское Пламя и Напиток Живой Смерти. Происходит взрыв.

Люди кричат со всех сторон.

— Это полное дерьмо!

— Ты сошла с ума?

— Чёрт возьми, Гермиона!

— Кто ты? Ты себя слышишь вообще?

И она тут же теряет свою смелость. Отступает назад и смотрит на свои ноги, когда бежит прочь, словно трусиха. Объявленная изгоем своим собственным факультетом.

Она знала, что это возможно.

Что есть вероятность.

МакГонагалл предупреждала её.

Но она так надеялась. Надеялась, что они окажутся выше мелких предрассудков. Надеялась, что они смогут понять это, как Джинни.

Надеялась, что, может быть, хотя бы Гарри…