Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Он облегченно вздохнул и бросился в гущу дерущихся.

Каменный топор раскроил голову руке Смита. Рука Открывателя Пещер двумя ударами отомстил за эту смерть, но не смог защитить свою спину. Копье вонзилось в него. Он упал прямо на рог дикого ноги, который подбросил его в воздух и растоптал после приземления.

Люди открыли огонь.

То была настоящая бойня.

Наконец дикари дрогнули и покатились вниз по склону каньона. Ни одно их единение не уцелело Молодой землянин склонился над рукой, раздавленным, но еще живым. Он избавил его от мучений и скорчился в приступе рвоты. Жители Громового Камня могли составить теперь лишь одно полное единение. Из возможных вариантов они выбрали Защитника Северных Ворот, который теперь расхаживал вокруг, методически лишая раненых врагов жизни.

Вся битва длилась десять минут.

Подбежала плачущая Катрин.

— Сколько смертей! Сколько ран! Неужели мы не можем им помочь?

Один чужой рука шевелился. Он, похоже, не был ранен, но, очевидно находился под действием ультразвукового луча станнера. Защитник Северных Ворот приблизился к нему. Катрин раскинула руки.

— Нет! Я запрещаю тебе!

Дидонианин не понял ее слов, потому что единственным составным Открывателя Пещер в хише остался нога. Но сделав над собой видимое усилие, он все же отошел.

Потом с помощью людей он начал помогать обитателям Громового Камня. Те терпеливо подчинялись. У криппо была сломана нога, у остальных — раны и порезы, но все они могли продолжать путь после короткого отдыха.

Никто не говорил, что хотел бы покинуть поле битвы. Никто вообще ничего не говорил. Молча они проделали еще два-три километра, прежде, чем остановились на отдых.

В верхних широтах Дидо летние ночи были не только очень короткими, но и очень светлыми. Флэндри шел под сине-черным небом, слегка серебрящимся, отмеченным легким сиянием там, где ионизирующая радиация Вирджила проникала сквозь верхние слои облаков. Оно и давало столь ко света, чтобы можно было идти не спотыкаясь. Вдали утесы и скалы сливались в единую темную массу, едва различимую в сумерках. Лагерь остался далеко внизу, и с утеса, на котором находился Доминик, костер в нем казался красной дрожащей точкой, похожей на умирающую карликовую звезду. Звук реки наполнял воздух неясным, но постоянным гулом. Гравий скрипел под его башмаками. Иногда попадались и более крупные камни. Где-то неподалеку забормотало спросонок невидимое животное.

Из тени возникла фигура Катрин. Когда он подошел к ней ближе ее лицо показалось призрачно-бледным.

— О Доминик, — прошептала Катрин. Годы, проведенные среди природы научили ее доверять своим чувствам больше, чем глазам.

— Вам не следовало бы уходить одной, — Флэндри остановился в двух шагах от нее.

— Так было нужно.

— Нужно хотя бы брать с собой пистолет. Я уверен что вы умеете обращаться с оружием.

— Да, конечно. Но после сегодняшнего я этого не хочу.

— Разве вы не видели насильственной смерти раньше?

— Несколько раз. Но сейчас мне от этого не легче.

— Нападение было очень подлым. Честно говоря я со жалею только о наших потерях.

— Мы проходили через территорию местных обитателей, — сказала она. — Наверное именно это их и возмутило. Дидонианам свойственно чувство своей территории подобное людскому. А может, их ввела в искушение наша утварь. Если бы не наш переход, то не было бы ни убийств ни ран.

— Вы жили в условиях воины, — заговорила в нем внутренняя боль. — И то, что случилось сегодня — лишь незначительный эпизод такой близкой вашему сердцу революции.

Доминик услышал, как воздух со свистом прорывается сквозь ее сжатые зубы, и похолодел поняв как он ударил ее своими словами.

— Я… простите меня, Катрин, — запинаясь, произнес он. — Я не хотел… Я оставлю вас одну. Но прошу вас, возвращайтесь в лагерь.

— Нет, — вначале ее голос был таким слабым, что его почти не было слышно. — Я… хотела… Позволь мне остаться еще ненадолго. — Катрин схватила его за руку. — Но заклинаю тебя твоей честью, не нужно больше таких слов. Я рада, что ты пришел, Доминик. Ты понимаешь жизнь.

«Я?» — как будто теплая волна захлестнула его грудь.

Они постояли несколько минут, держась за руки. Наконец она неуверенно засмеялась и сказала:

— Еще раз прошу тебя, Доминик. Будь более практичным.

«Ты достаточно храбра, чтобы жить со своей печалью, — подумал он. — Но недостаточно сильна и умна, чтобы отвернуться от нее, когда это возможно, и бросить все свои силы на завоевание Вселенной».

Флэндри страшно хотелось курить, но чтобы достать одну из немногих оставшихся у него сигарет, ему нужно было потревожить ее руку, и тогда она могла ее убрать.