Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

— В таком случае, кто же нагнетает напряженность?

— Используя чисто мерсеянскую боевую единицу против… э-э… города тоборко, вы непосредственно втянули вашу планету в войну.

— Это возмездие, мой лорд, причем не с Мерсей, а со стороны шестиконечных обитателей Злетовара с использованием иностранных добровольцев, временно отозванных со службы на своих основных базах. Ведь Земля так долго провозглашала доктрину, что ограниченное возмездие не повод для войны!

Хоксберг бросил на него злой взгляд. Представляя Империю, он не мог открыто высказать свое мнение по поводу этого принципа: как раз его-то он и не одобрял.

— Это уходит далеко в историю, в эру межнациональных войн Мы используем этот принцип для того, чтобы наши люди в отдаленных частях космоса имели некоторую свободу действий, когда нарастает напряженность, чтобы каждый раз не посылать курьеров домой за дальнейшими указаниями. Конечно, принцип этот не совсем удачен. Вероятно, можно договориться о его отмене, по крайней мере, между вашим и моим правительствами. Но, естественно, взамен нам нужны гарантии.

— Ведь это вы дипломат, не я, — сказал Руни. — Что же касается нынешнего положения, я хочу, чтобы прежде всего были возвращены все пленные, которых вы задерживаете.

— Я не знаю, взяли ли кого-нибудь, — ответил Хоксберг.

Он отлично знал, что их несколько и что Абрамс не отпустит пленных, пока они не будут допрошены самым тщательным образом, а возможно, и прогипнозондированы. Хоксберг почувствовал, что Руни знает, что он знает… Очень неловко получилось.

— Я узнаю и, если вы хотите, потребую.

— Спасибо, — сухо сказал Руни. И через секунду продолжил:

— Я не спрашиваю о ваших военных секретах, но хотелось бы знать, каким будет следующий шаг союзников?

— Не союзников. Земная Империя ни с кем не воюет.

— Не надо продолжать! — фыркнул Руни. — Я предупреждаю вас, как предупреждал адмирала Энрике, что Мерсея не будет сидеть сложа руки, если агрессоры попытаются разрушить то, что она помогала создавать для улучшения жизни всего морского народа.

«Вот удобный случай!»

— По сути дела, — сказал Хоксберг как можно небрежнее, — после нападения на Юджанку мы пытаемся сдержать курсовикян. Они жаждут отмщения и тому подобного, но мы убедили их провести переговоры.

На скулах Руни обозначились желваки, глаза цвета слоновой кости чуть расширились, и с полминуты он сидел не шевелясь.

— В самом деле? — спросил он бесстрастно.

— В самом деле, — Хоксберг завладел инициативой. — Очень скоро отправится флот. Мы не могли это держать в секрете от вас, как не могли скрыть и тот факт, что устанавливаем контакт с сираво. Так что вам сообщат официально, так же, как я сообщаю сейчас, что флот не будет вступать в бой, разве что в целях самообороны. Хочется верить, что ни один из мерсеянских добровольцев не примет участия ни в каком нападении. Если это случится, войска Земли будут вынуждены вмешаться. Но мы надеемся послать под воду дипломатического представителя, чтобы обсудить возможность перемирия с последующим установлением постоянного мира.

— Так, — пальцы Руни забарабанили по крышке стола.

— Наша ксенологическая информация ограниченна, — сказал Хоксберг. — И в первое время мы, конечно же, будем по-детски доверчивыми. Вы бы очень помогли нам, если бы попросили шестиконечных принять нашу делегацию и выслушать ее.

— Совместная комиссия, земляне и мерсеяне…

— Пока еще нет, командующий, пока нет. Это будут скорее неофициальные предварительные переговоры.

— Вы подразумеваете, — сказал Руни, — что адмирал Энрике не даст своих людей ни на какое дело, в которое вовлечены мерсеяне?

— Конечно. Нет-нет, ничего такого! Ничего, кроме желания избежать осложнений. Ведь морскому народу ничего не мешает держать вас в курсе происходящих событий. Так ведь? Но мы должны знать, на каких позициях мы с ними стоим. Фактически мы должны узнать их получше, прежде чем вносить какие-либо разумные предложения, а вы, к сожалению, отказываетесь поделиться своими данными.

— Я подчиняюсь приказам, — сказал Руни.

— Совершенно верно, но политику нужно менять и нам, и вам, прежде чем можно будет говорить о сотрудничестве. Оставим пока мысль о совместной комиссии. Это как раз тот вопрос, ради которого я еду на Мерсею.

— Эта телега будет ползти медленно.

— А? О да, мы заговорили о колесах. Согласитесь, что ни одно правительство вселенной при всем желании не сможет покончить с этим конфликтом за одну ночь. Но мы можем положить этому начало — вы и мы. Мы сдержим курсовикян, вы сдержите шестиконечных. Все военные действия в Злетоваре прекратились бы до последующего предупреждения. Я уверен, у нас найдется соответствующая власть…

— У нас — да, — сказал Руни, — у вас — да. Но местные жители могут не согласиться. И если обе стороны начнут действовать, я буду вынужден поддерживать морской народ.