Midnight in Moscow

Ушаков дал мне оценку только что завершившемуся телефонному разговору между президентами. По его мнению, все прошло хорошо, и он (то есть босс, Путин) был очень рад, что Байден предложил провести встречу на высшем уровне. Проблема, по его мнению, заключается в том, что предстоящие действия США, о которых будет объявлено через несколько дней, разрушат момент и возможность прогресса в отношениях между Россией и Соединенными Штатами. Он настоятельно просил меня передать Вашингтону послание о сдержанности и умолял, чтобы наши действия "не были слишком жесткими". Это было очень похоже на послание, которое посол Антонов передал за обедом три недели назад. Я сказал Юрию, что передам его послание в Вашингтон, но предупредил, что между Соединенными Штатами и Россией есть существенные незавершенные дела, которые необходимо решить, прежде чем мы сможем работать над улучшением отношений. Мы с ним договорились, что вновь встретимся на следующий день, когда я буду уполномочен предоставить немного больше информации о действиях США.

Я встретился с Ушаковым поздно вечером 14 апреля и рассказал о действиях США, в том числе о санкциях в отношении российского суверенного долга. Мои коллеги из Министерства финансов попросили меня подчеркнуть, что санкции распространяются только на первичный рынок долговых обязательств, а не на вторичный. Юрий внимательно записывал и несколько раз опустил глаза и вздохнул во время моей короткой презентации. Он не дал мне официальной реакции, потому что мы не предоставили российскому правительству официального заявления о наших действиях, что я и сделал на следующий день в МИДе. Я встретился с заместителем министра иностранных дел Рябковым незадолго до того, как весь пакет был объявлен в Вашингтоне 15 апреля, и передал ему список всех санкций, а также имена российских дипломатов, которым придется покинуть Соединенные Штаты.

У русских был готов ответ уже на следующий день. В пятницу, 16 апреля, министр иностранных дел Лавров объявил, что десять американских дипломатов будут высланы из России, а восемь высокопоставленных чиновников правительства США, включая директора ФБР Кристофера Врея и директора национальной разведки Аврил Хейнс, будут подвергнуты санкциям . Но это было еще не все. Во второй половине дня посол Ушаков попросил о встрече со мной. Он сообщил мне, что Путин подпишет указ, согласно которому представительство США в России не имеет права нанимать на работу граждан третьих стран. Это была серьезная эскалация, поскольку, как знал Ушаков, Соединенным Штатам пришлось бы уволить сотни сотрудников и подрядчиков, которые работали на нас. Последствия для посольства США были бы катастрофическими. Ушаков пожал плечами, как бы говоря: мы с Антоновым предупреждали вас о том, что будет плохо, если вы, американцы, решите играть жестко.

Затем Ушаков вскользь, едва слышным голосом сказал, что мне пора домой. Я не понял, что он имел в виду. Он сказал, что я должен уехать из Москвы. Я спросил, имеет ли он в виду, что меня объявляют персоной нон грата и высылают. Он ответил: "О Боже, нет", но что я все равно должен уехать. Я спросил, почему, и он просто сказал, что так будет лучше. Я ответил, что только президент Байден решает, когда мне приходить и уходить. Он пожал плечами и повторил, что будет лучше, если я уеду.

Я позвонил заместителю министра иностранных дел Рябкову, чтобы пожаловаться на готовящийся указ президента, который сделает незаконным прием на работу граждан третьих стран, а также узнать его мнение о предложении покинуть страну. Он сказал, что президентский указ уже готов, а я ответил, что вынудить нас уволить сотни необходимых сотрудников равносильно сотням дипломатических высылок. Но Рябков сказал, что не может изменить решение Путина. Что касается отъезда из страны, он сказал, что никто из российского правительства или связанных с ним лиц не будет встречаться со мной, если я останусь. То же самое Путин сказал Байдену в последующем телефонном разговоре, порекомендовав отозвать своего посла, потому что мне нечего будет делать.

В выходные я советовался со своими коллегами в Госдепартаменте и Белом доме. Моя первоначальная реакция заключалась в том, чтобы остаться в Москве и не позволить русским диктовать американскому президенту условия службы его посла, если только они не захотят выслать меня, как Сталин выслал Кеннана. Не зная меня, в понедельник два неназванных источника сообщили Axios, что "посол Соединенных Штатов в России отказывается покидать страну после того, как Кремль "посоветовал" ему вернуться домой после новых санкций администрации Байдена ". Это сообщение, очевидно, привлекло внимание высокопоставленных лиц в Вашингтоне, и у меня состоялся дальнейший разговор о том, как следует поступить. Я дал понять, что не отказываюсь уезжать и что если президент хочет, чтобы я вернулся домой, то я, конечно, вернусь.