Midnight in Moscow

Было ясно, что мне предстоит длительное пребывание в Вашингтоне, поэтому я решил с максимальной пользой использовать время, проведенное дома. Найти высокопоставленных чиновников, с которыми можно было бы встретиться, было несложно. После всего, что произошло весной, в федеральном правительстве ощущался сильный голод на информацию о России и Путине. Самыми важными для меня были встречи с новым руководством Госдепартамента, поскольку, как и любой посол США, этот департамент был моим якорем в Вашингтоне. Мне нужно было поддерживать хорошие рабочие отношения с секретарем Блинкеном, которого я сменил на посту заместителя госсекретаря, с моим преемником, заместителем секретаря Венди Шерман, и с нашим заместителем секретаря по политическим вопросам, послом Торией Нуланд. Я знал каждого из них лично, и все они были чрезвычайно осведомлены о текущих проблемах в отношениях с Россией. Кроме того, они по-своему помогли мне по-новому взглянуть на страну, в которой я просидел больше года.

Я с нетерпением ждал новой встречи с секретарем Блинкеном. Я считал его своим другом с тех пор, как мы впервые встретились в 2017 году, во время моего перехода на должность заместителя секретаря. Он был очень опытным профессионалом в области внешней политики, работая на руководящих должностях в Белом доме, Государственном департаменте и на Капитолийском холме в течение трех десятилетий в Вашингтоне - и большую часть этого времени непосредственно у Джо Байдена. Его манеры изысканны, сдержанны и интеллектуальны, но при этом он обладает потрясающим чувством юмора и умением находить общий язык с людьми самых разных профессий. По темпераменту и стилю он сильно отличается от своего предшественника и моего бывшего начальника Майка Помпео, который подходил к своей работе более агрессивно и ответственно, что соответствовало его опыту бывшего офицера армии и руководителя корпорации.

Во время нашей встречи 30 апреля секретарь Блинкен хотел узнать мои текущие впечатления от общения с Путиным. Ранее я изложил свои мысли и наблюдения о российском президенте в секретных телеграммах, направленных в департамент и Белый дом, и мне с трудом удавалось найти новую и емкую формулировку. Я был вынужден вернуться к своему давнему сравнению Путина с очень ловким гангстером, не связанным ни фактами, ни законом, ни моралью, ни правдой, который руководит коррумпированной системой силовиков и олигархов. Но он - нечто большее, потому что им движут не только власть и деньги, но и грандиозные амбиции самых могущественных и свирепых царей в истории. Лавров, по слухам, сказал, что у Путина есть только "три советника". Иван Грозный. Петр Великий. И Екатерина Великая". Я попытался добавить немного американского колорита, упомянув имя печально известного гангстера из родного города моей семьи, Южного Бостона, Джеймса "Уайти" Балджера. Я попросил Блинкена представить себе славянского Джимми Булджера во главе Кремля. Иметь дело с таким проницательным и жестоким человеком было не только сложно, но и опасно.

Я также встречался с людьми за пределами Государственного департамента, в том числе с советником по национальной безопасности Джейком Салливаном, которого я видел в Белом доме 14 мая. Это был первый раз, когда я встретился с ним лично, а не по защищенной видеосвязи из Москвы. Мы обсудили те же вопросы о Путине, которые я обсуждал с секретарем Блинкеном. Я отметил, что младший брат Джейка, Том, занимает должность заместителя руководителя аппарата секретаря в Госдепартаменте, и пошутил, что мы, Салливаны, берем верх. Я сказал, что они с Томом могут стать еще одним знаменитым сочетанием братьев и сестер в истории внешней политики и национальной безопасности США, как Джон Фостер Даллес и Аллен Даллес или Уолт и Юджин Ростоу. Я не удержался от соблазна посоветовать им избежать неприятностей братьев Хисс (Алджера и Дональда).

Все различные компоненты разведывательного сообщества - ОДНИ, ЦРУ, ДИА и АНБ - и их руководство одинаково хотели поговорить со мной о России. Я, конечно, узнал из этих встреч больше, чем мои коллеги по разведывательному сообществу узнали от меня, но они ценили мою точку зрения из Москвы. Работая в ЦРУ, я также встречался с директором Уильямом Бернсом, еще одним моим предшественником на посту заместителя госсекретаря (и посла в России). В правительстве США не было человека, более осведомленного о России и Путине, чем Билл, которого я считал не только другом, но и ценным коллегой. Мы говорили о возможных мотивах тревожного наращивания Россией военной мощи на границах Украины, которые могли варьироваться от усиления давления Путина на Запад с целью заставить его пойти на уступки по Украине до полномасштабного российского вторжения. Ни один из нас не был настроен оптимистично в отношении будущего отношений между Россией и Украиной или между США и Россией. Было приятно поговорить с человеком, который понимал Россию и Путина так же хорошо, как Билл. Я был польщен, когда он вручил мне награду агентства как послу года.