Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений

Сначала, однако, норманны были вынуждены соперничать за земли и рабочую силу с соседними княжествами (Фландрией и Бретанью). Перейти Ла-Манш герцогу Нормандии позволила внутренняя сплоченность его военной элиты, все представители которой могли заявить о личном родстве с герцогской семьей. Другими факторами оказались огромное земельное и финансовое богатство герцога, ставшее результатом военных рейдов и колонизации, его способность собирать налоги, взимать платы, связанные с отправлением правосудия, и пошлины, а также право арьербана (arriereban), то есть созыва ополчения, ставшее фактически главным королевским полномочием, Ьаппит ом [Le Patourel. 1969; 1976. Р. 281ff).

Итак, Норманнское завоевание основывалось на знакомой нам схеме феодального господства: внутренняя сплоченность класса сеньоров определялась способностью высшего сеньора вознаграждать своих сторонников; она разрушалась тогда, когда распределение земель превращало получавших их сеньоров в соперников бывшего вождя^[78].

Класс англосаксонских держателей земли был лишен своей собственности и истреблен за два десятилетия завоевания, его земли были распределены между военными Вильгельма, то есть баронами. Стремительный характер завоевания привел к установлению норманнского господства над всей территорией Англии как единого целого. Землевладельческая революция прошлась по стране катком, осуществив радикальные изменения в собственности, ее размерах и конституционном статусе сеньорий. Сеньоры получили свои землевладение в держание от «короля» – они стали наследуемыми, но не частными владениями. Король оставался высшим землевладельцем всей территории страны. Когда франкская Галлия распалась на множество независимых сеньорий бана, Англия была объединена в единое целое. В противоположность Франции норманны и Плантагенеты смогли, несмотря на постоянное противодействие со стороны баронов, удержать монополию бана и после 1066 г. Все держатели земель из норманнской знати должны были присягнуть на верность непосредственно королю (Солсберийская клятва, 1086 г.), что позволило предотвратить децентрализацию, связанную с вассальной «медиатизацией», ставшей столь губительной для капетингской Франции и салийской Германии. «Королевский мир», определенный полномочием бана, свел к минимальному уровню частные междоусобицы, создав признанные институты разрешения земельных конфликтов, а также споров о собственности и привилегиях англо-норманнского правящего класса [Kaeuper. 1988. Р. 153ff].

Быстрое учреждение хорошо организованного манориального режима означало, что поместной сеньории сопутствовало широкомасштабное закрепощение англосаксонского крестьянства [Brenner. 1985b. Р. 246–153; 1996. Р. 258–264]. Из-за лучшей самоорганизации знати, отражающей как структуру герцогской власти в Нормандии, так и военную организацию завоевания, английское крестьянство не могло выступить против крепостничества в период XII–XIII вв. Централизованное феодальное государство означало, что королевский закон усмирял скрытые конфликты внутри знати. Крепостные попали под исключительную юрисдикцию манориальных сеньоров (что смягчило напряжения между королем и сеньорами), а свободные люди оказались в королевской юрисдикции общего права. Сменяемые шерифы стали основным штатом этого дополнительного уровня публичной правовой власти, который действовал параллельно с традиционными отношениями вассальной зависимости, связывающими знать. В определенном смысле, властные отношения после 1066 г. основывались на двойном режиме собственности, который напоминал каролингский: норманнские сеньоры получили полную свободу действий по отношению к вилланам (крепостным) на собственных поместьях; свободные крестьяне (фригольдеры) платили налоги королю и имели доступ к публичным судам. Неудивительно, что классовый конфликт в таких условиях обычно принимал форму недовольства крестьян собственным социальным статусом [Hilton. 1976а].