Миф о «хорошем» и «плохом» социализме

Заменив революционно-демократическую диктатуру народа военно-бюрократической диктатурой, маоис-ты снова усиленно пропагандируют идеи «великого кормчего». Это делается, видимо, для того, чтобы окончательно убедить монополистические круги Запада, что КНР не будет следовать проверенной на опыте науке о построении социалистического общества, что она пойдет по особому, «новодемократическому пути».

Широко известна мысль В. И. Ленина, что мы ценим коммунизм только тогда, когда он обоснован экономически. Маоисты, провозгласив девиз «политика — командная сила», пренебрегли важнейшим положением ленинизма, узаконили отрыв политики от экономики. Их меньше всего заботит экономическое обоснование путей строительства социализма. Но игнорирование объективных условий, достигнутого уровня развития производительных сил представляет собой не что иное, как пренебрежение наукой и сочинение утопий, попытки осуществления которых на практике всегда терпели и терпят крах.

Потерпела полный провал идея быстрой индустриализации страны посредством «большого скачка» и так называемой «малой металлургии». Сотни тысяч кустарных печей для выплавки чугуна и стали, десятки тысяч кустарных шахт по добыче угля, для создания которых было мобилизовано до 60–70 млн. крестьян, уже через год были заброшены и явились как бы живым укором тем, кто действовал вопреки экономическим законам и пытался подменить научное решение задачи индустриализации страны «скорейшим претворением в жизнь гениальной идеи вождя».

Не лучшая судьба постигла и «народные коммуны». В этих «коммунах» были ликвидированы приусадебные участки, обобществлены все предметы домашнего обихода, отменена оплата по труду, введено уравнительное распределение. Одновременно члены «коммун» были переведены на казарменное положение. Не удивительно, что «народные коммуны», названные китайской пропагандой «лестницей в коммунизм», оказались нежизнеспособными.

Однако маоисты не отказались от идеи «народных коммун», которые они считают организационной ячейкой и образцом «китайского социализма». Вновь с рвением повсеместно насаждаются «образцовые» низовые ячейки по типу нефтепромысла Дацин и большой сельскохозяйственной производственной бригады Дачжай, которых превозносят как самообеспечивающиеся «комплексные хозяйства», как «золотой мост в коммунизм».

Курс на создание подобных полунатуральных самообеспечивающихся комплексов означает, помимо прочего, авантюристическую попытку перескочить необходимый этап в объективном процессе ликвидации социальных различий, полностью игнорируя объективные законы. Вместо того чтобы идти по пути общественного разделения труда, повышения его производительности на основе внедрения новейших достижений науки и техники, маоисты консервируют низкопроизводительный, физический труд, пытаются создать некий гибрид «и рабочего и крестьянина», что не может не иметь отрицательных последствий для решения проблемы преодоления различий между городом и деревней, между умственным и физическим трудом. Дацин и Дачжай — это, по существу, новое издание тех же «народных коммун», попытка через которые войти «скачком» в «коммунистический рай» с треском провалилась.

Уместным в этой связи представляется напомнить ленинскую оценку попыток «ввести» социализм на базе примитивной техники, опираясь на военно-административные методы. «Мы не представляем себе, — писал В. И. Ленин, — другого социализма, как основанного на основах всех уроков, добытых крупной капиталистической культурой. Социализм без почты, телеграфа, машин — пустейшая фраза. Но сразу нельзя вымести буржуазную обстановку и буржуазные привычки, им нужна та организация, на которой стоит вся современная наука и техника. Для этого дела поминать винтовки есть величайшая глупость».

В маоистской концепции «социализма» важное место занимает идеал «бедности». Но может ли бедность— в том виде, в каком она существует в действительности, — служить в качестве идеала? Реальная бедность негодна для созидания, тем более для социалистического. Но Мао Цзэ-дун выдвинул свою «программу» отношения к бедности, идеализируя ее как благо. Он заявлял: «Помимо прочих особенностей шестисотмиллионное население Китая заметно выделяется своей бедностью. На первый взгляд это плохо, а фактически хорошо. Бедность побуждает к переменам, к действию, к революции. На чистом, без всяких помарок, листе бумаги можно написать самые красивые иероглифы, можно создать самые новые, самые красивые рисунки» (статья «Об одном кооперативе», «Хунци», 1958, № 1).

Итак, «выход» из трудного положения найден! Действительная бедность должна быть терпимой, ее нужно приукрасить, создать ей ореол святости, благородства, чтобы она стала благом, к которому следует стремиться каждому члену общества.