Мифология Британских островов

Мерлин так объясняет, почему он засмеялся: This ilke day, by my truth

In the Kings house is mickle ruth

Of the Kings Chamberlaine;

For the Queen, sooth to sayne,

Hath lyed on him a leasing stronge;

171

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

Therfore shee shall be dead with wronge:

For his chamberlaine is a woman

And goeth in the clothing as a man1.

Царица пристала к ней с предложениями любви, и когда

та не согласилась, сказала царю, будто его chamberlaine хо

тел сделать ей насилие — за что последний осужден на

смерть. Поэтому спешите к Вортигерну, заключает Мерлин, и скажите ему, что царица солгала: пусть испытают его

chamberlaine; он окажется женщиной. Один из спутников

поспешает к Вортигерну объявить ему, что Мерлина ведут

и что он то то сказал о царицыном деле. По испытании

chamberlaine действительно оказывается женщиной.

Затем идет известный рассказ о свидании Вортигерна с

Мерлином, который открывает ему, почему не строится его

замок; борьба драконов и т. д. Мерлин делается советником

Вортигерна и впоследствии Утера Пендрагона, к которому

французский романист отнес легенду о Chorea Gigantum, рассказанную Гальфридом о брате его Аврелии Амброзии: наоборот, он перенес иные рассказы с Утера на сына его Ар

тура, который становится отныне любимым образом рома

нистов. Отношения к нему Мерлина остаются такие же, как

и к его предшественникам; они даже становятся теснее. К Ар

туру он особенно расположен, оберегает его советами, но его

1 В этот самый день, клянусь,

Случилось в доме короля большое горе

С королевским царедворцем.

Ведь королева, сказать по правде,

Соблазняла его своим телом.

Ее бы и казнить, а не невиновного:

Царедворец то — женщина,

Только в мужском обличье ( староангл.).

172

К О Р О Л Ь Б Ы Л О Г О И Г Р Я Д У Щ Е Г О

так же трудно приручить, как и прежде: демоническая нату

ра, он ревнив к своей свободе, капризно меняя свой облик, исчезая ненароком, чтоб явиться на помощь в минуту опас

ности. Эксплуатируя в подробностях старый мотив, рома

нист не дал своему воображению разыграться до забвения

основного типа.

Чтобы открыть смысл этих отношений Мерлина, необ

ходимо остановиться на той таинственной роли, какая от

ведена во всем этом сказании драконам. Дракон является в

воздухе метеором, чтобы возвестить смерть Аврелия Амб

розия; от него царь Утер назван Пендрагоном; дракон ста

новится воинским знаком, победоносным знаменем, кото

рое нередко носит сам Мерлин; Артур видит во сне борю

щихся дракона и медведя; о борьбе красного и белого

дракона мы не раз упоминали и даже сравнили ее с другой

мистической распрей, источник которой следует искать в

одной из отреченных легенд средневекового христианства.

К этому предположению мы присоединим теперь другое: драконы Вортигерна и вообще всего мерлиновского сказа

ния не объясняются ли из того же апокрифического цикла, к которому мы думаем приурочить и фигуру самого Мер

лина? Вспомним дракона Асмодея, которого в немецком

стихотворении XII в. Соломон поймал у источника, опоив

его вином. В одном валлийском mabinogi, вероятно отно

сящемся к саге о Мерлине, хотя он сам и не назван, встре

чается та же черта. Рассказывают, что остров Британию

посетило неведомое горе: раздавался такой страшный, ог

лушительный гром, что люди глохли, женщины рожали

преждевременно, у девушек и юношей отнимались чувст

ва, падали звери и хирели деревья. Король Британии Ллуд

не знает никакого средства спасения, пока брат его Лле

велис не указывает ему, что гром происходит от великой

173

М И Ф О Л О Г И Я Б Р И Т А Н С К И Х О С Т Р О В О В

борьбы, поднявшейся между драконом острова и другим, принадлежащим чуждому народу. Каждый год, в ночь пер

вого мая, последний напрягает все усилия, чтобы вытес

нить противника, который в ярости и отчаянии испускает

слышанный тобой вопль. «Вели отыскать средоточие ост

рова и выкопать яму, поставь большой сосуд с медом, на

крой его платом и стереги. Ты увидишь, как оба дракона

поднимутся в воздух и начнут сражаться; когда же они ус

танут, то спустятся в образе свиней на полотно, чтоб на

питься меду. Тогда опусти их вместе с полотном на дно со

суда, где они заснут (опившись), и, завернув их, вели за

рыть глубоко под землю в самой уединенной части твоего

государства». Как только это сделали, бедствие прекрати

лось, продолжает далее валлийский mabinogi, который мы

потому не считаем достоянием специально кельтской саги, что большая часть mabinogion оказалась, наоборот, переве

денной из позднейших французских романов, на что и

было указано в своем месте. Таким образом, они не только

не открывают нам более древнего источника саги, но в ка

честве показаний второй и даже третьей руки могут быть

употреблены в дело лишь в немногих случаях, когда они

одни сохранили подробности, опущенные в дошедших до

нас французских текстах.

По счастью, мы можем не прибегать к этому средству в

данном случае. Чтобы иметь право отождествить Мерлина

с Асмодеем Китоврасом, интересно было бы к остальным