Мифология языка Андрея Платонова

Итак, в языковой картине мира героев А. Платонова существует две степени овеществления абстракции:

1) Коммунизм, социализм, революция выступают в качестве некой предметной сущности, чье конкретное содержание может варьироваться в достаточно широких пределах. Вот пример подобного варьирования для слова социализм:

Копенкин говорил с тремя мужиками о том, что социализм – это вода на высокой степи, где пропадают отличные земли (с. 353).

Дванов помог Достоевскому вообразить социализм маподворными артельными поселками с общими приусадебными наделами (с. 293).

Он думал о времени, когда заблестит вода на сухих возвышенных водоразделах, то будет социализмом(с. 323).

… раз сказано, земля – социализм, то пускай то и будет (с. 289).

2) Большая степень овеществления – коммунизм, социализм, революция могут мыслиться и как конкретная вещь, тело[24]:

– А где же социализм-то? – вспомнил Дванов и поглядел во тьму комнаты, ища свою вещь; ему представилось, что он его уже нашел, но утратил во сне среди этих чужих людей (с. 275). – Ср. в «Сокровенном человеке»: Пролетариат– честный предмет (с. 80).

Дванов… берег коммунизм без ущерба… (с. 498). -^ Ср. в «Котловане»: Мужик же всю свою жизнь копил капитализм…(с. 127).

– … Гебе была дана власть, а ты бедный народ коммунизмом не обеспечил (с. 368).

Ишь ты, человек какой спит – хочется ему коммунизма – и шабаш… (с. 407).

Черты его личности уже стерлись о революцию…(с. 273).

Последний пример интересен тем, что демонстрирует сложную диалектику общего и конкретного (об это см. Свительский, 1970) в языковой картине мира платоновского текста: с одной стороны, в слове революция сохраняется представление обобщенного характера о социальном процессе, по природе – общеязыковое; но с другой стороны, и эта обобщенность в языковой картине мира сохраняет приметы овеществления, опредмечивания (сочетание со стерлись о…).

В языке революционной эпохи также существовала тенденция овеществленного представления общественно-политической лексики. Это фиксирует язык произведений писателей революционной эпохи.

Пожалуй, наиболее близкий А. Платонову тип овеществления – в речи героя А. Неверова[25]:

– … У меня на уме капитализма стоит. Сурьезная штука, если поперек пустить. Весь губземотдел опрокинет (Андрон Непутевый, с. 107).

Например, у Бруно Ясенского[26] – уже более близко к общеязыковой модели:

… Пусть другие вывозят социализм на своем горбу … (Заговор равнодушных, с 270).

Для слова социализм сохранена общеязыковая модель метонимического переноса, и фразеологизм отвлеченной семантики употреблен в нормальном контексте.

У Б. Пильняка – овеществление оправдано установкой авторской позиции на конкретно-образную поэтизацию изображаемого[27]:

… это было время, когда уже отгромыхивала революция (Человеческий ветер, с. 98).

… ей образования никакого не давалось, в громе революции(Там же, с. 124).

… огромный жернов революции смолол Ильинку (Голый год, с. 340).

Но и у Б. Пильняка отчетливо просматривается отвлеченно-переносный план (модус сравнения не исключен из плана содержания).

И в поэзии Октября при конкретно-образном представлении общественно-политической лексики сохраняется отвлеченно-переносный план. Модус сравнения может быть даже развернут из плана содержания в план выражения – у Н. Асеева[28]:

Революцию сравнивают -

кто с любимой.

Кто с вихрем.

кто с тканью.

цветущей пестро… (с. 69).