Мифология языка Андрея Платонова

Общественно-политическая лексика активно функционирует в языковой картине мира героев и автора, будучи чужда ей в силу сложности и абстрактного характера семантики. Входя в массовое сознание, слова общественно-политической лексики вносят в него определенный спектр идей и представлений новой коммунистической идеологии. При этом они вытесняют с позиций высшей ценностной значимости прежние, веками устоявшиеся обозначения, ломая целостность мировоззрения. В этой ситуации языковая личность стремится как-то подогнать под концептуальное содержание новых слов общественно-политической лексики, вошедших в ее обиход, что-то известное, уже знакомое (либо из сферы природы и среды привычного обитания, либо из религиозных и мифологических народных представлений). Тем самым в языковой картине мира возникают семантические связи и отношения, не имеющие аналога в объективной реальности – и возникает объективная возможность искаженного, ложного языкового отображения действительности индивидуумом, то есть мифологизации.

В основе нашего исследования общественно-политической лексики лежит анализ прежде всего трех наиболее часто встречающихся лексем, которые имеют к тому же повышенную ценностную нагрузку в текстах А. Платонова – коммунизм, социализм, революция; массив остальных словоупотреблений общественно-политической лексики анализируется в качестве добавочного иллюстративного материала. Ниже приводится примерное общеязыковое концептуальное содержание трех ключевых лексем коммунизм, социализм, революция, выявленное нами из сопоставительного анализа толкований этих слов в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова, в MAC и БАС, – в основном мы опирались на «Толковый словарь русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова[20] как наиболее адекватно отображающий языковую ситуацию интересующей нас эпохи[21]. Подобный путь обычен для практики концептуального анализа. Он вполне соответствует пониманию концепта как некоего инварианта, обобщенного содержания многочисленных словесных обозначений явления. В концептуальном содержании мы выделяем следующие аспекты: 1) денотативный – отображающий само предметно-логическое содержание, то есть фрагмент реальности; 2) интерпретационный – способ мыслительного отображения реальности: абстрактное/ конкретное, прямое/переносное и т. п.; 3) модальный – точка зрения на предмет, коннотативный потенциал, ценностный момент и т. п. Первые два компонента относятся к сфере когнитивного, третий – к сфере ценностного аспектов концептуального содержания. Помимо этого, видимо, нужно учитывать и 4) прагматический потенциал данного концепта, реализующийся непосредственно в его функционировании.

Революция (2 значения в БАС, 1 значение в MAC и 2 значения в СРЯ под ред. С. И. Ожегова): на денотативном уровне – 'коренной переворот в жизни общества' => 'коренной переворот в любой сфере' + компонент 'насильственный', то есть идея процессуальности, событийности (ср. в «Словаре Д. Н. Ушакова»: Переворот в общественно-политических отношениях, совершаемый насильственным путем и приводящий к переходу государственной власти от господствующего класса к другому, общественно-передовому классу.); на интерпретационном уровне – абстрактное, безобразное отображение фрагмента реальности; на модальном уровне – заложен потенциал положительной ценностной коннотации (в прагматике!) за счет компонента 'переход от реакционного к прогрессивному общественному строю', но реально в системе языка ценностной маркированности не подлежит – отсутствуют соответствующие пометы.

Приметой языковой ситуации эпохи является метонимическое сужение концептов революция и партия – от обозначения класса явлений, то есть понятия, до обозначения конкретного единичного явления: денотаты Октябрьская революция, партия большевиков обозначаются просто словами революция, партия. Но это не отменяет ни абстрактного типа интерпретации содержания, ни представления о процессуальности. А возможной позитивной или негативной оценке (в зависимости от принадлежности к общественно-политическому лагерю) подлежит сам денотат (не слово!), то есть она носит внеязыковой, «наведенный» в прагматике характер.