Мифы и притчи классической древности

Затем выступил против Петра Яков Прованский. Племянник узнал дядю, но остался сам неузнанным. Увидев, как брат отца готовится в бой против него, Петр отправил к нему герольда сказать: «Пусть рыцарь не выступает против меня. Он однажды оказал мне услугу, и я чувствую себя обязанным по отношению к нему. Я прошу пощадить меня и готов признать его превосходство». Яков только в гнев пришел от таких слов, так как был храбрым рыцарем. Это он ударом меча произвел племянника в рыцари, поэтому Петра так тяготила предстоявшая борьба с ним. Но Яков Прованский в настоящую минуту об этом и не догадывался. «Передайте рыцарю, — просил он ответить, — что если я ему оказал услугу, то он тем более должен драться со мной, чтобы и мне сделать одолжение, так как его считают здесь храбрым рыцарем. Но я боюсь, что это неправда и что он не чувствует в себе достаточно силы, чтобы сразиться со мной». Герольд передал Петру ответ дяди. Как ни трудно было племяннику меряться силами с дядей, но он вынужден был это сделать, чтобы не уронить своего достоинства в глазах присутствовавших. Когда дело дошло до схватки, Петр направил копье в сторону, чтобы не поразить дядю; последний же, наоборот, не щадил племянника и попал ему в грудь. Удар был настолько сильный, что копье Якова сломалось и сам он зашатался в седле. А Петр остался недвижим; мимо него словно пламя пронеслось, едва задев его. Наблюдавший за борьбой король видел, что рыцарь с серебряными ключами только из вежливости щадил противника, но не понимал причины этого поступка. Прекрасная Магелона, напротив, отлично знала, почему рыцарь так поступил. Меж тем они снова съехались для борьбы, и Петр применил прежний прием, тогда как дядя не жалел сил и колол с таким усердием, что не удержался в седле и упал с лошади. Петр так и не сделал ни одного удара и даже не пошатнулся в седле. Все дивились его поведению, в том числе и сам Яков, убедившийся в его силе и ясно видевший, что противник даже не дал себе труда попасть в него копьем; от дальнейшей борьбы пришлось отказаться; так он и уехал, не узнав, что его противником был его благородный племянник Петр. Много еще рыцарей выступало против Петра, но он уже не щадил их и одного за другим выбивал из седла.

Когда уже больше никого не оказалось, кто осмелился бы вступить с ним в единоборство, Петр поднял забрало и подъехал к королю. Последний повелел герольду объявить его победителем, и королева, прекрасная Магелона, и все другие дамы выразили ему свою глубокую благодарность. Король был внимателен ко всем рыцарям, но рыцарю с серебряными ключами он пошел навстречу, обнял его и сказал: «Дорогой друг, благодарю за честь, которую вы мне оказали. Могу похвалиться, что ни у одного князя на свете не было такого рыцаря, как вы, такого благородного, славного и храброго. Ваши подвиги говорят в вашу пользу больше, чем я могу это сделать. Помоги вам Бог найти все, чего вы ищете. Вы достойны этого». С этого дня король и другие оказывали рыцарю большой почет; все рады были его обществу и чем больше его видели, тем больше его любили. И, действительно, это был красивый и милый собеседник, белый, как лилия, с добрыми глазами, золотыми кудрями. Все в один голос говорили, что Бог одарил его исключительными доблестями. Не были забыты, впрочем, и раненые, а к Лансело был послан придворный врач, который внимательно за ним ухаживал. Всех же других князей и баронов целых две недели угощали при дворе. Но все время у всех на устах был рыцарь с серебряными ключами. Прекрасная Магелона была в восторге от этих похвал, но ничем не выдала себя.

Наконец, графы и бароны разъехались, увозя с собой немалую досаду не только по случаю своего поражения на турнире, сколько потому, что не знали, кто был победитель, совершивший столько славных подвигов. Через некоторое время после турнира рыцарь снова встретился наедине с прекрасной Магелоной. Долго они беседовали; наконец, Петру захотелось испытать ее, и он сказал: «Прекраснейшая, благороднейшая, любимейшая Магелона! Вы знаете, как долго я живу вдали от родителей и отечества. И так как, моя возлюбленная, вы единственная причина тому, то прошу вас разрешить мне отправиться домой. Я уверен, что отец и мать беспокоятся обо мне, и это мучает мою совесть»! Горячие слезы хлынули из глаз прекрасной Магелоны, когда она услышала такое заявление, и она долго не могла ничего ответить. Наконец, она всхлипывая ответила: «Да, поезжайте, я знаю, что сын должен слушаться отца и мать. Одно мне только больно, что вы хотите покинуть свою возлюбленную, которая без вас не будет знать покоя в жизни. Поверьте, что, уехав, вы скоро услышите о моей смерти». Эти жалобы тронули графа Петра, и он сказал: «Ах, моя любимая Магелона, не плачьте и не печальтесь. Я готов скорее погибнуть, чем вас покинуть. Но если бы вы согласились со мною поехать, то будьте уверены, что я повезу вас очень бережно и с должным почетом и в точности выполню свое обещание».