Мифы и притчи классической древности

С наступлением утра циклоп, всю ночь метавшийся от боли по пещере, стал выпускать свой скот. Он отвалил камень, а сам сел у выхода, ощупывая руками каждую выходящую овцу, чтобы не выпустить вместе с ними своих пленников. Но хитроумный Одиссей и здесь нашел способ спасти себя и своих товарищей. Он отобрал баранов, отличавшихся наиболее густой и длинной шерстью и наиболее сильных, и незаметно связал их по трое, воспользовавшись для этого прутьями и стеблями, на которых спал Полифем; средний баран должен был тащить одного из пленников, который висел у него под брюхом, крепко держась за шерсть, два же крайних, идя по бокам, должны были скрывать его от рук циклопа. Сам Одиссей выбрал для себя наиболее сильного и густошерстого барана и, крепко вцепившись в его шерсть, повис под брюхом. Стадо, радуясь наступлению утра, толпясь, выходило из пещеры на луг. Циклоп заботливо ощупывал спину каждого проходящего барана, не догадываясь ощупать ему также и брюхо. Последним к выходу подошел баран, тащивший Одиссея; сгибаясь под тяжестью своей ноши, он медленно двигался перед ощупывавшим его великаном; последний же, заметив медленность его движений, похлопывал его по спине и говорил ему: «Ну, дружище, чего ты так тихо тащишься позади всех остальных? Ведь прежде ты всегда был впереди всех и у цветущего луга и у прохладного ручья. Или тебя, может быть, огорчает вытекший глаз твоего господина? О, если бы ты имел разум и мог говорить, ты указал бы мне, в каком углу скрывается этот негодяй со своими приспешниками! О, тогда я оросил бы его мозгом эти стены, и мое сердце порадовалось бы за те мучения, который этот проклятый Никто причинил мне!»

Гравюра с картины У. Тёрнера. Одиссей, дразнящий Полифема. 1829

Так сказал Полифем и выпустил барана. Таким образом все пленники очутились на свободе; когда стадо отошло на довольно значительное расстояние от пещеры, Одиссей слез осторожно со своего барана и освободил всех остальных товарищей. Из двенадцати человек, отправившихся с Одиссеем, в живых осталось теперь только семь, и они с глубокой радостью заключили друг друга в объятия, горько оплакивая погибших товарищей. Затем, стараясь не производить ни малейшего шума, они похитили несколько штук баранов и переправились с ними на ожидавший их возвращения корабль. И только когда они отплыли от берега на расстояние крика глашатая, Одиссей напряг весь свой голос и крикнул стоящему у своей пещеры Полифему: «Ну, циклоп, теперь отомщены тебе твои злодеяния, и ты сам узнал, что такое гнев Зевса!»

А. Бёклин. Бегство Одиссея с острова Полифема. 1896

Циклоп, услышав эти слова, взвыл от ярости и, оторвавши громадный кусок скалы, швырнул его по направлению доносящегося к нему голоса. Удар был рассчитан очень верно, и скала едва не попала в корму корабля; однако от ее падения море пришло в сильное волнение, образовавшимся течением корабль стало уносить обратно к берегу, и гребцам пришлось напрячь все силы, чтобы спастись от летевших камней. Когда это удалось, Одиссей еще раз возвысил свой голос и крикнул Полифему: «Слушай, циклоп, если какой-нибудь человек спросит тебя, кто выколол твой глаз, то ты можешь дать ему более верный ответ, чем ты дал своим соплеменникам! Можешь сказать ему, что тебя ослепил царь Итаки Одиссей, разрушитель Трои». Услышав это, Полифем заревел: «Горе мне! Вот когда исполнилось древнее предсказание, данное мне! Мне было предсказано, что меня ослепит какой-то Одиссей, но я думал, что это будет герой, равный мне по силе и величине, который сначала вступит в борьбу со мной и победит меня. А тут пришел этот негодяй и обратил в пепел мой глаз! Ну, и ты же жди моей мести, Одиссей; я буду просить своего отца, Посейдона, чтобы он послал тебе в спутники хорошую бурю!»

И сказав это, он начал молить своего отца, чтобы тот не дал Одиссею возвратиться на родину. «Пусть никогда не возвратится он, — молил Полифем, — или, по крайней мере, пусть потерпит на своем пути возможно больше несчастий и пусть дома его встретит одна нужда и горе!»

С этими словами он оторвал еще одну скалу и швырнул ее вслед уезжающим, но те уже были далеко и, радостно гребя, скоро прибыли на остров, где их с нетерпением ждали оставшиеся товарищи. Встреченные громкими криками радости, они прежде всего поделились с товарищами похищенными баранами; самого же большого барана, того, который спас Одиссея, они принесли в жертву Зевсу, но разгневанный бог не принял ее, ибо его воля была, чтобы из всех странников только один Одиссей достиг родины.

Но они не имели никакого предчувствия об этом и, беззаботные, сидели на берегу под лучами солнца и целый день пировали; затем легли на песок и спокойно спали под шум волн. Когда же небо опять окрасилось розовой утренней зарей, они сели к веслам и бодро начали грести по направлению к родине.

Одиссей у Эола, Цирцеи и в преисподней