Мифы об идеальном человеке. Каверзные моральные дилеммы для самопознания

«Я бы очень хотел пойти на школьный концерт к твоей дочке, но моя ящерица очень грустит. Она не залезает на свой любимый камень, не ест салат, мне нужно побыть с ней»[108].

Один из самых распространенных этических вопросов, на которые нам приходится отвечать: «Стоит ли говорить правду?» Многим неприятны обманщики, но механизмы общества работают слаженнее, если их смазывать безобидной ложью. Конечно, проще на первый взгляд (и, может, даже вежливее) наврать человеку, что тебе нужно позаботиться о своей больной ящерке, вместо того чтобы сказать: «Я не хочу идти на концерт твоего ребенка, потому что там будет скучно и вообще отстойно» или, что еще хуже, несмотря на это все-таки пойти на концерт. Но нужно понимать, что когда мы врем, то поступаем неэтично. Мы знаем, что так делать не стоит, и каждый раз, когда так делаем, мы испытываем неприятное ощущение… Мы понимаем, что это плохо, по крайней мере сомнительно. Однако это чувство быстро проходит, жизнь продолжается, и в большинстве случаев не стоит долго переживать. Но так ли это на самом деле плохо?

Когда мы впервые сталкиваемся с одной из подобных ситуаций — скажем, подруга надела ужасную блузку на собеседование и спрашивает наше мнение, — мы можем как следует поразмыслить.

Что хорошего в том, чтобы солгать, и сказать, что блузка нам нравится

1. Мы не хотим оскорблять чувства подруги.

2. По сути, мы радуем ее.

3. Нас не считают поганцем.

4. Нашей дружбе нет конца.

Что плохого в том, чтобы сказать правду: блузка чудовищна

1. В первую очередь мы расстраиваем подругу.

2. У нас намечается неприятный разговор и спор о том, должен ли настоящий друг всегда говорить правду. А обсуждать подобные темы сложно, когда кто-то расстроен из-за того, что вы сказали правду.

3. Нас считают поганцами.

4. Подруга может отреагировать болезненно, настаивать на своем, чтобы доказать нам, что мы неправы, надеть уродливую блузку на собеседование, не получить работу, поскольку представитель компании усомнится в ее способности принимать решения, раз человек может купить такую ужасную вещь, впасть в глубокую депрессию, порвать все связи с друзьями и семьей, стать преступницей, совершить тяжкое правонарушение, провести двадцать пять лет в тюрьме строгого режима[109].

Если мы станем хорошими маленькими консеквенциалистами, мы попытаемся предвидеть более широкий спектр последствий: каково жить в мире, где самые близкие друзья не всегда говорят нам правду? Затем мы верно рассудим, что такой мир уже существует и это не так уж плохо на самом деле, так что нам скорее стоит избегать конфликтов и объявить, что кружевные воротнички сейчас в моде, а огромные неоновые зеленые пуговицы — отличная тема для начала разговора.

Как мы уже убедились, консеквенциалистский расчет пространный и неточный. Не говоря уже о том, что эксперимент немного подкачал, потому что выявленные нами преимущества становятся таковыми только для нас: мы либо избежим страданий (жесткого разговора с подругой, задевающего ее чувства), если будем лгать, либо почувствуем всю боль, если скажем правду. И поскольку люди обычно стараются избегать страданий, когда это возможно, наши суждения искажены. С этической точки зрения лучше всего не идти легким путем, руководствуясь личными интересами. Было бы здорово, если бы это было так! Но, скорее всего, это не так.

Мы также вынуждены признать, что, проводя консеквенциалистские расчеты, прошли только половину пути: мы думали о хорошем/удовольствии, которое идет от лжи, и плохом/страданиях от того, что мы говорим правду. При этом мы не попытались рассчитать хорошее/удовольствие от правды или плохое/страдание от лжи. Мы не слишком принимаем в расчет эти переменные уравнения, поскольку они еще более расплывчаты. Как вычислить общественную пользу правды или общественное зло лжи во спасение? Кажется, это возможно, только если в результате этих действий произойдет что-то осязаемое: скажем, если мы соврем, что нам нравится уродливая блузка, а подруга, вдохновившись комплиментом, наденет ее на собеседование, не получит работу из-за того, что пришла ужасно одетой, впадет в глубокую депрессию, совершит тяжкое преступление и проведет двадцать пять лет в тюрьме строгого режима[110].

Есть много «а что, если», связанных с этическими размышлениями, что отчасти заставляет пошатнуться аргументы утилитаристов. Так что, возможно, есть и другая этическая система, которую можно использовать. Дающая жесткие и четкие правила, которым просто следовать, чтобы гарантированно достичь успеха с точки зрения морали. Возможно, нам нужен настоящий зануда. Суровый аккуратист, который будет неодобрительно скрещивать руки на груди, когда мы уклоняемся от ответа. Лишенный сантиментов немецкий отец, который посмотрит на наши оценки за поведение, увидит пять пятерок и одну пятерку с минусом и спросит: «За что минус?»

Нам нужны Иммануил Кант и философская теория, известная как деонтология.

Категорический императив: самая немецкая идея в истории