Мифы об идеальном человеке. Каверзные моральные дилеммы для самопознания

Второе: нужно признать, что все наши поступки не идеальны. Минимальный вред, который нанесет такой плохой поступок, усугубится, если мы притворимся, что не совершали его, поскольку это изменит наше представление о себе и в итоге повлияет на то, какие мы.

В политике существует концепция «Окно Овертона», названная в честь ее автора Джозефа Окноовертонова[216]. Она описывает диапазон «приемлемости» политической идеи в определенный момент. Некоторые идеи — скажем, однополый брак — сначала считаются маловероятными или даже немыслимыми. Со временем в культуре появляются различные факторы, скажем, все больше людей признают ЛГБТК+, на телешоу больше геев среди гостей, и окно немного сдвигается: однополые браки признаются более вероятными. По мере того как культурные нормы продолжают развиваться (в должность вступают молодые политики, активистов становится все больше, люди понимают, что у многих из нас в кругу знакомых есть по крайней мере один представитель ЛГБТК+), окно Овертона сдвигается еще больше, пока наконец диапазон возможностей, вписанный в окно, не включает однополые браки, фактически признанные законодательством страны. Нечто когда-то немыслимое становится возможным, а затем и вообще реальностью.

Что касается наших маленьких проступков, мы же видим потенциальную проблему, верно? Окна Овертона могут представлять любой диапазон, включая всё, что мы считаем приемлемым поведением для себя. Итак, мы знаем, что переходить дорогу в неположенном месте неправильно, но мы все равно это делаем… и тогда мы становимся «людьми, которые иногда переходят дорогу в неположенном месте». Ничего страшного. Но это прямой путь к тому, чтобы стать «людьми, которые всегда переходят дорогу в неположенном месте». Затем в один прекрасный день мы не находим урну и думаем: «Бросить фантик от жвачки на землю не намного хуже, чем перейти дорогу в неположенном месте», поэтому мы делаем это… и вскоре уже всегда кидаем мусор на землю, потому что это теперь приемлемо, паркуемся в неположенном месте, что еще больше сдвигает наше окно Овертона, позволяя не платить подрядчикам, и затем мы делаем шаг, шаг, еще шаг и вот уже не платим налоги, воруем деньги, изменяем супругам, контрабандой вывозим из Индии находящихся под угрозой исчезновения носорогов и продаем оружие международным террористам на черном рынке.

Неплохо, да? Есть ли такая вероятность? Конечно, нет. Это намеренно абсурдное предположение «а что, если», как у полицейского в рекламе 1980-х, предупреждавшего детей, что если они выкурят одну сигарету, то быстро перейдут к героиновой зависимости. Но здесь есть серьезный момент: смещение окна Овертона часто происходит постепенно, мы очень быстро приспосабливаемся к его новому диапазону[217], поэтому есть риск позволить себе все, что мы считаем неприемлемым, только потому, что мы этого хотим. На самом деле, даже имея благие намерения и здравые суждения, если слишком часто будем поддаваться слабостям, в результате мы действительно можем начать «торговать оружием на черном рынке». Просто мы становимся эгоистами. Мы начинаем верить, что наше «право» делать все, что мы хотим и когда хотим, важнее всего, и поэтому наше чувство этичности касается только собственного счастья или страданий. Мы становимся… Айн Рэнд.

Плохой писатель, а философ еще хуже

Рэнд (1905–1982) была писательницей и философом, и она предложила читателям то, перед чем сложно устоять. Развивая идею XIX в. под названием «разумный эгоизм», она предположила, что истинный путь к моральному и социальному прогрессу предполагает заботу людей лишь о своем счастье. Она назвала свою теорию объективизмом, и это в основе своей полная противоположность утилитаризму: вместо того чтобы пытаться преумножить счастье для всех и уменьшить общие страдания, мы делаем это только для себя. Или, как она написала в послесловии книги «Гимн»:

Моя философия, по сути, есть концепция представления человека как существа героического, для которого моральная цель жизни — собственное счастье, самая благородная деятельность — творчество и созидание, а единственный абсолют — разум[218].

Это удивительная философия. И не в хорошем смысле этого слова. Если наше счастье — моральная цель жизни, это значит, что мы должны преумножать его за счет всего остального, включая, в особенности, счастье других. В мире Айн Рэнд тысяча монтеров Стивов могут оказаться за трансформаторной будкой ESPN, и я могу быть единственным, кто смотрит чемпионат мира по телевизору, и я все равно допущу, чтобы все поджарились, потому что я счастлив, а они просто потенциальные помехи моему счастью. Безумие. Вот моя любимая цитата из книги Рэнд, где она занимает смелую позицию против того, чтобы «быть милой».