Мифы об идеальном человеке. Каверзные моральные дилеммы для самопознания

Мы послушали много теорий, охватывающих десятки столетий, и все они дали нам основания задуматься о том, хорошо ли то, что мы делаем, и о том, как постараться стать лучше. Но есть один важный аспект человеческого состояния, которым никто из теоретиков, по сути, не озаботился: контекст. Немногие из философских школ учитывают тот очевидный факт, что для одних из нас моральный выбор намного сложнее, чем для других, в зависимости от обстоятельств. Как выходит, что одни и те же правила применимы ко мне, принцу Уильяму, той бедной женщине, которую врач подсадил на обезболивающие, южнокорейскому стоматологу-гигиенисту, исполнительнице хип-хопа Карди Би, фермеру, выращивающему сахарный тростник в Гайане, и вам? Когда мы говорили о том, что «мы» должны делать в каждой конкретной ситуации, мы упускали момент, что внутри «мы» есть целая куча разных «я» и каждое «я» относится к уникальной жизни с уникальными проблемами и привилегиями, которые делают работу по самосовершенствованию сложнее или проще для этого «я», чем для «меня», живущего по соседству.

Так что хватит обобщать. Перейдем к конкретике.

Глава 12. Я дал на чай бариста 27 центов, и теперь все орут на меня в соцсетях только потому, что я миллиардер! Мне не лезут в горло крабовые роллы, приготовленные для меня личным суши-шефом в полете на частном дирижабле на Нидерландские Антильские острова! Разве это справедливо?!

Усилия, прилагаемые ради этичного поведения, значат немало. Но важно и то, до какого предела мы можем пытаться. Процитирую великого греческого философа досократической эпохи Ксенофана, высказавшегося о повседневном существовании: «Это дерьмо нелегко дается»[336], и шансы у всех очень разные. Все мы располагаем разным количеством времени, сил и денег и по-разному тратим их на принятие правильных решений. Вот что пишет наш старый друг Джулия Аннас:

Сегодня очень многие живут в ужасных условиях, в нищете и подвергаются насилию (например, в трущобах крупных городов), поэтому не стоит ждать, что они станут критиковать свои образцы поведения, задумываться над тем, какие уроки им преподают люди, часто (и понятно почему) подчеркивающие важность не добродетелей, а заботы о себе, не проявляющие внимания к другим, привыкшие к насилию, жестокости и более страшным вещам[337].

Есть вероятность, что каждый из нас родился с начальным набором добродетелей, о которых мы говорили в главе 1, и все мы потенциально можем стать добродетельными. Но Аннас отмечает, что обстоятельства, лишающие людей возможности развить свой потенциал в реальные добродетели, не должны работать против них. Помните, как греки были одержимы учителями? Ладно, а что делать, когда мы не можем учиться у Аристотеля, поскольку у нас нет денег заплатить за обучение в его модной элитной академии, а «самый мудрый человек» в нашем районе — какой-то неопрятный парень, который продает поддельные рубашки премиального бренда Affliction через заднюю дверь фургона? Может, многим хочется задумываться об этике и добродетели, но вместо этого им приходится решать более насущные вопросы: как не умереть с голоду, как не умереть от болезней или как не погибнуть от пуль кочующих военных патрулей. Как их можно в этом обвинять?