Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

А местность у того берега ручья, где на сей раз проходило торжество, называлась Намо. Дважды встречались Тангалоа и Пава за чашей кавы, два дня подряд: один раз — в Сауа, другой раз — в Намо.

Но вот Тангалоа простился с Пава [307] и направился в Маииа [308]. Достигнув Маииа, он услышал, как кто-то окликает его; это был еще один Тангалоа. Услышав оклик, Тангалоа-ауи стал сам звать кричавшего — то был Тангалоа-моэ-и-тауме. Тангалоа-ауи кричал:

— Кто меня зовет? Я везде уже посмотрел, но никого не вижу.

Потом он прошелся туда-сюда и снова позвал:

— Кто здесь, отзовись! Я повсюду посмотрел, но никого не нашел.

Тогда он внимательно осмотрел весь берег, никого не нашел, углубился в заросли деревьев и тоже никого не нашел. Наконец он услышал смешок: он раздался откуда-то сверху, с кокосовой пальмы. Именно там, на самом верху кокосовой пальмы, подстелив себе копру, и лежал Тангалоа. За это он и получил имя Тангалоа-моэ-и-тауме [309]. А еще он носил имя Тангалоа-лео-ава, Тангалоа — Страж Кавы: он располагался как раз напротив того места, где росла кава, и сторожил ее.

Так вот, Тангалоа-ауи так сказал об этом Тангалоа:

— Скверное создание этот самый Лeo-ава, раз он так испытывает и дразнит путников!

С тех пор и пошло название той местности, где все это произошло, — Лефанга, Ловушка. Там Тангалоа-ауи решил остаться, там он и прожил до самой кончины.

Примечание № 43. [40], конец XIX в., о-в Мануа, с самоанск.

44. Рассказ о сестрах-близнецах Тити и Тити

В местности Тау[310] было селение, которое называлось Фонгао-лоула. Оно было расположено на некотором расстоянии от берега, на север от широкого прохода между рифами. Жили там Фаима-лиэ и Фаитамаи, дети Малаэ и Вавау, тех самых, чьими родителями были Фату и Элеэле [311]. Фаималиэ родила девочек-близнецов, соединенных спинами так, что они не могли видеть друг друга. Девочкам этим дали одинаковые имена — Тити и Тити.

Как-то, когда девочки уже подросли, они пошли гулять на берег того длинного пролива, что был недалеко от их селения. И вот девушки увидели плывущие по воде нечистоты. Одна из сестер сказала:

— Вот какое имя у меня будет — Таэма, Плывущие Нечистоты.

Они продолжали прогуливаться по берегу, и в них все росло желание отправиться куда-нибудь, в неизвестные места.

— Давай пустимся в путь, — предложила одна из сестер.

И вот уже они поплыли прочь. Отец закричал им вслед:

— Вернитесь, вернитесь же!

Сестры отвечали ему:

— Отпусти нас, пожалуйста. Мы вернемся!

— Если так, — воскликнул отец, — возьмите вот этот камень на прощание!

И девушки получили камень-амулет, помогающий в плавании; получив его, они сразу пустились прочь.

Они уже были в открытом море, недалеко от берегов Тутуила, когда вдруг рядом с ними показался качающийся на волнах обломок мачты. Его несло прямо к девушкам. Как ни боролись они с течением, им не удалось отплыть от этой мачты — и тут спины их разделились, волны отбросили их друг от друга. Так впервые они увидели лица друг друга [312].

Теперь Тити смогла найти себе имя; она сказала сестре, той, что носила имя Таэма:

— Мое имя будет теперь не Тити, а Тила-фаинга, Плывущая Мачта.

Так сестры стали называться Тила-фаинга и Таэма.

Сестры поплыли к берегам Тутуила и скоро приблизились к Пангопанго. Они вышли на берег Ванга, близ которого проходит дорога духов. Называется она так именно с тех пор, как эти две девушки высадились там. Сестры посадили в тех местах таро, а ведь почва там каменистая. Таро это так и называется клубнем Таэмы.

В том месте сестры увидели супружескую пару и двух женщин; они вынимали из ямы маси. Сестрам очень захотелось этого маси. Они стояли и смотрели на работающих и наконец сказали:

— Дайте, пожалуйста, немного маси.

На это супруги, сказали им, что хорошо бы иметь хоть какую-нибудь корзинку, чтобы в нее положить кушанье. Девушки кинули им шляпу, сплетенную из волокон хлебного дерева, и сказали:

— Вот сюда положите нам немного маси.

Работавшие отвечали им:

— В эту крохотную штуковину поместится совсем немного маси — хорошо если по кусочку на каждую.

— Ничего, — сказали сестры, — кладите.

Те принялись накладывать маси в шляпу и, сколько ни накладывали, никак не могли наполнить ее [313]. Сестры открыли рты и принялись заглатывать маси — шляпа же никак не могла наполниться. Вот уже маси стало подходить к концу, вот уже две женщины, работавшие там, бросились бежать прочь, крича на ходу, что все кончилось, что маси больше нет. Девушки отвечали им:

— Так что же вы говорили, что в эту пустячную шляпу ничего не поместится?

Женщины, поняв, что перед ними аиту, страшно испугались и еще быстрее побежали прочь.