Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Я должен непрерывно обновлять ее: ты продолжаешь бодро и весело шагать по жизни, живешь, совершаешь по­ступки.

Не одобряешь?

У большинства людей хватает такта полвека совершать поступки, а потом останавливаться на достигнутом. Сочинить элегию в их честь не составляет труда. Таких у меня полные шкафы. Но элегия, посвященная тебе, боюсь, будет сочинением, завершенным в последнюю минуту и с диссонансной концов­кой. Я не люблю так работать. Предпочитаю обдумывать ма­териал на протяжении многих лет, тщательно оценивать жизнь личности, и без давления. Вы, люди, проживающие жизнь, словно героическую балладу, тревожите меня. Мне кажется, что вы пытаетесь заставить меня написать эпическую поэму, а я для этого уже слишком стар. У меня иногда трясется голова.

По-моему, ты несправедлив,— сказал я.— Другие сподо­бились прочесть элегии в свою честь, а я бы довольствовался даже парой хороших лимериков.

Ну, у меня такое ощущение, что окончания работы над твоей уже не слишком долго ждать,— заметил он.— Я постараюсь вовремя прислать тебе экземпляр.

О? Из какого же источника проистекает это ощущение?

Кто может определить источник вдохновения?

Ответь мне сам.

Оно пришло ко мне, когда я предавался медитации. Я сочинял элегию для веганца — чисто для тренировки, ко­нечно, и вдруг подумал: скоро закончу элегию греку.

Помолчав, он продолжил:

Попробуй представить себе такую концепцию: ты со­стоишь из двух человек, и каждый из них выше другого.

Это можно сделать, если я встану перед зеркалом и буду переминаться с ноги на ногу. У меня же одна нога уко­роченная. Итак, я представил себе такую концепцию. Что теперь?

Ничего. Ты подходишь к этому делу как-то не так.

Это культурная традиция, от которой мне так и не уда­лось избавиться. Вроде узлов и коней— гордиевых и троян­ских. Сам знаешь, мы, греки,— народ коварный.

Он молчал на протяжении следующих десяти шагов.

Так дуб или мочало? 9 — спросил я его.

Извини?

Это загадка калликанзара. Выбирай.Дуб?

Ты ошибся.

А если бы я сказал «мочало»?

Но-но, дается только один шанс. Правильный ответ тот, который угоден калликанзару. Ты проиграл.

В этом кроется какой-то произвол.

Таковы уж калликанзары. Это, скорее, греческая, чем восточная, хитрость. И к тому же менее коварная, потому что калликанзар, в общем-то, желает, чтобы ты проиграл, а от ответа часто зависит твоя жизнь.

Это почему же?

Спроси следующего калликанзара, которого встретишь, если представится возможность. Духи они недобрые.

Мы вышли к нужной улице и свернули.

Почему ты вдруг снова озабочен действиями Радпола? — поинтересовался он,— Ты же давно уже отошел от них.

Отошел я в нужное время и озабочен лишь тем, не активизируется ли он вновь, как в былые дни. Хасан так вы­соко ценится потому, что он всегда добивается требуемого результата, и я хочу знать, что для нас припасено.

Ты беспокоишься, как бы они не выяснили, кто ты?

Нет. Это может причинить некоторые неудобства, но отнюдь не фатапьные.

Перед нами, тем временем, вырос «Ройяль», мы вошли и направились прямо в номер. Когда мы шли по коридору с мягким, как подушка, полом, Фил, в котором проснулась наблю­дательность, заметил:

Я снова служу «зеленой волной»?

Можно сказать и так.

Ладно. Один к десяти, что ты ничего не выяснишь.

Не буду ловить тебя на слове. Вероятно, ты прав.

Я постучал в дверь из темного дерева.

Приветик,— поздоровался я, когда она открылась.

Входите, входите.

И мы вошли,

Мне потребовалось десять минут, чтобы свернуть разговор на пострадавшего бедуина, так как меня отвлекла своим появ­лением Рыжий Парик.

Доброе утро,— поздоровалась она.

Добрый вечер,— хмыкнул я.

Что нового в Художественных Произведениях?

Ничего.

Памятниках?

Ничего.

Архивах?

Ничего.

Какая у вас интересная работа!

О, ее чересчур разрекламировали и придали совершенно несвойственное ей очарование несколько романтиков из От­дела Информации. На самом-то деле мы всего-навсего откапы­ваем, реставрируем и сохраняем те клочки н кусочки матери­альной культуры, что человечество оставило разбросанными где попало, по всей Земле.

Что-то вроде мусорщиков культуры?

Мм-да. Думается, это удачно сказано.

Ну, а зачем?

Что зачем?

Зачем вы этим занимаетесь?

Кто-то же должен, это все-таки мусор культурный. Потому-то его и стоит собирать. А я знаю свой мусор /учше, чем любой другой на Земле.

Вы не только скромны, но и преданы своему делу. Это тоже хорошо.

К тому же, когда я выдвинул свою кандидатуру на эту вакантную должность, выбирать было особенно не из кого, и я знал, где припрятано многое из этого мусора.

Она вручила мне бокал, пригубила из своего и, отпив полови­ну, спросила:

Они действительно по-прежнему здесь?

Кто? — уточнил я.

Корпорация «Божественность». Старые боги. Вроде Ан­желсу. Я думала, все боги давно покинули Землю.