Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Фил попросил его понаблюдать, не видно ли у веганца при­знаков смертельной болезни.

Почему?

Ну, он не сказал почему, и теперь уже я не мог пойти спро­сить его самого. Эту проблему предстояло решать мне самому.

Завершил ли Миштиго свою работу или же у него просто не оставалось времени, чтобы ее выполнить? Он сказал, чго закончил. Если это неправда, то выходит так, что я все время защищал мертвеца, без всякого смысла. А если правда, то мне требовалось знать результаты его труда, чтобы принять решение относительно отмеренного ему остатка жизни. И очень быстрое.

Обед не принес ничего нового. Миштиго сказал все, чго хотел сказать, и игнорировал или отклонял наши вопросы. Поэтому, как только мы выпили кофе, Рыжий Парик и я выш.:и выкурить по сигарете.

Что случилось? — спросила она.

Не знаю. Я хотел спросить у вас.

Нет. Что теперь?

Лучше скажите мне сами.

Убить его?

Наверное, да. Однако все-таки объясните, почему?

Он закончил.

Что? Ну что именно он закончил?

А я откуда знаю?

Проклятие! Я должен знать! Я люблю знать, почему я убиваю кого-то. Такой уж я странный.

Странный? Очень даже. Да тут же все очевидно. Веганцы хотят снова скупить Землю. Он возвращается с отчетом об интересующих их местах.

Почему же тогда он не посетил все первоначально намеченные места? Почему оборвал свою инспекцию после посещения Египта и Греции? Песок, скалы, джунгли да разные чудовища — вот и все, что он видел. Едва ли это годится, чтобы заинтересовать инопланетян.

Значит, он испугался, вот почему. И счастлив, что остался в живых. Его ведь запросто мог съесть боадил или курет. Он просто убегает.

Ну и хорошо, пусть себе убегает. Пусть себе передает остальным голубокожим плохой отчет.

Этого они не могут допустить. Если они-таки захотят въехать, то не ограничатся столь неполными и отрывочными данными. Они просто пришлют кого-нибудь другого. Если мы убьем Миштиго, то веганцы поймут, что мы по-прежнему не шутим, rio-прежнему против, по-прежнему несгибаемы, то есть по-прежнему представляем реальную силу.

...Нет, он не боится за свою жизнь,— задумчиво произнес я.

Да? Чего же тогда?

Не знаю. Однако собираюсь выяснить в ближайшее время.

Как?

Думается, спрошу у него.

Вы сумасшедший,— она отвернулась.

Либо мы сделаем по-моему, либо вообще никак,— заявил я.

Тогда как угодно. Все это больше не имеет никакого значения. Мы уже проиграли.

Я взял ее за плечи и поцеловал в шею.

Пока нет. Вот увидите.

Она стояла неподвижно, как статуя.

Ступайте прочь,— сказала она,— Уже поздно. Уже слишком поздно.