Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Глаза,— объяснил Мороз.— Я сконструировал аналоги Человеческого сенсорного оснащения — чтобы я мог видеть, слышать, обонять и осязать, как Человек. А теперь награвь мое внимание на конкретный объект или объекты прекрасs-юго.

Как я понимаю, прекрасное здесь повсюду вокруг тебя,— сказал Мордел.

Внутри Мороза усилились мурлыкающие звуки, за кото­рыми последовала новая серия щелчков.

Что же ты видишь, слышишь, осязаешь и обоняешь? — поинтересовался Мордел.

Все то же, что и раньше, но в более ограниченном диапазоне.

Ты воспринимаешь красоту этого места?

Наверное, после столь долгого срока от нее ничего не осталось.

Красота не относилась к тем категориям, которые подвержены износу.

Возможно, мы прибыли в неподходящее место для испытания нового сенсорного снаряжения. Тут слишком мало прекрасного, чтобы оказать на меня должное воздействие. Первые эмоции могут быть недостаточно сильными для устой­чивого восприятия.

Что ты... чувствуешь?

Я действую на уровне нормального функционирования.

Приближается закат,— произнес Мордел.— Попробуй еще раз.

Мороз переместил свой объемистый корпус так, чтобы глаза были обращены к заходящему солнцу. От яркого света они зажмурились. После того, как солнце окончательно зашло, Мордел спросил:

На что это было похоже?

Похоже на восход, только наоборот.

Ничего особенного?

Нет.

О,— произнес Мордел.— Мы можем отправиться в другие части Земли и снова посмотреть его — или посмотреть на восход.

Нет,— Мороз переместил внимание на громадные деревья. Он всматривался в тени, прислушивался к ветру и пению птиц. Вдали слышался постоянный клацающий звук.

Что это? — поинтересовался Мордел.

Не знаю. Это не из моих работников. Видимо...

Со стороны Мордела снова раздалось пронзительное гуде­ние, а затем он сказал:

Нет, и не из дивкомовских тоже.

Они ждали. Звук становился все громче. Вдруг Мороз произнес:

Теперь уже слишком поздно. Мы должны дождаться и выслушать ее.

Кого?

Это Древняя Рудодробилка.

Я слышал о ней, но...

Я Рудодробилка,— передавала приближающаяся маши­на.— Выслушайте мою повесть...

Она зигзагами подъехала к ним, дребезжа гигантскими колесами, высоко задрав под острым углом свой огромный бесполезный молот. Из ее дробильного отделения торчали кости.

Я не собиралась этого делать, я не собиралась этого делать, я не собиралась...

Мордел подкатил к Морозу.

Не уезжайте. Останьтесь и выслушайте мою повесть...

Мордел резко остановился, повернув свою башню назад,

к ужасной машине. Та находилась уже совсем близко.

Это правда,— произнес Мордел.— Она может при­казы зать.

Да,— подтвердил Мороз.— Я принимал ее повесть тысячи раз, когда она натыкалась на моих исполнителей, и они прекращали свои труды, чтобы слушать ее передачу. Всем приходится делать то, что она говорит.

Она подъехала и остановилась перед ними.

Я не собиралась этого делать, но я слишком поздно остановила свой молот,— сказала Рудодробилка.

Они даже не могли разговаривать с ней, парализованные отменяющим все другие директивы категорическим приказом: «Выслушайте мою повесть».

Некогда я была самой могучей среди Рудодробилок,— поведала она им.— Предназначенной Солкомом для работ по реконструкции Земли, для измельчения того, что под действием пламени превратится в металл, который будет затем отлит и обретет форму для нужд Восстановления. Да, некогда я была могучей. Затем, однажды, когда я, как обычно, копала и дробила, из-за рассогласования между задающим воздейст­вием и исполнительным механизмом я сделала то, чего не собиралась делать, и была отлучена Солкомом от Восстанов­ления и отправлена скитаться по Земле. Выслушайте же мою повесть о том, как в давно минувший день я наткнулась на последнего Человека на Земле, когда вела работы неподалеку от Его жилища, и из-за рассогласования между сигналами управления и исполнения захватила Его в свое дробильное отделение, вместе с грузом руды, и раздробила его мо/:отом, прежде чем смогла предотвратить удар. И тогда повелел мне Солком вечно носить Его кости и отправил меня рассказывать свою повесть всем, кого я встречу, и слова мои носят силу слов Человека, потому что я ношу последнего Человека и дро­бильном отделении и являюсь древним символом Его гибели, рассказывающим о том, как это случилось. Вот моя повесть. Вот Его кости. Я раздробила последнего Человека. Я не соби­ралась этого делать.

Тут она развернулась и загремела, удаляясь в ночь.

Мороз сорвал свои глаза, уши, нос, осязатель и швырнул все это наземь.

Нет, я еще не Человек,— констатировал он.— Будь я Им, она узнала бы меня.

Мороз занялся конструированием нового оборудования для чувств, применив на этот раз органические и полуорганические материалы. Затем он заговорил с Морделом:

Давай отправимся куда-нибудь еще, где я смогу испы­тать свое новое снаряжение.

Мордел въехал в камеру и задал новые координаты. Они поднялись в воздух и направились на восток. Утром Мороз сканировал восход, стоя на краю Большого Каньона. Днем они пролетели через него.

Ну что, осталось ли здесь нечто прекрасное, способное вызвать у тебя эмоции? — поинтересовался Мордел.

Не знаю,— ответил Мороз.