Миг единый

…С того предрассветного часа, когда Полукаров впервые поднялся и подошел к койке Чугуева, он с нетерпением ждал, когда же тот очнется, придет в себя и они смогут наконец объясниться, О чем конкретно пойдет разговор, Юрий Петрович не знал, но чувствовал, что разговор этот очень нужен ему. После аварии что-то сдвинулось — он ощущал это отчетливо, но что именно — объяснить не мог… Но проходили дни, а Чугуев был все в том же положении. Возле его кровати все время суетились сестры — то приносили капельницу, то кислородную подушку, то делали уколы, а когда Чугуеву стало легче, сестра привела в палату сначала следователя, потом Катю. Юрий Петрович стал выжидать, когда выпадет случай снова подойти к Чугуеву, ему не хотелось, чтобы это видели соседи по палате. И такой случай представился: Иван Алексеевич и Звягинцев куда-то вышли, а сестра долго не появлялась. Юрий Петрович взял палку с резиновым наконечником и, опираясь на нее так, чтобы поменьше чувствовалась боль в коленке, встал, неся впереди себя загипсованную руку. Надо было сделать всего три шага, но ему стало страшно. Юрий Петрович подавил страх, внутренне поморщившись от омерзения к этому чувству… Шагнул раз, другой…

Чугуев смотрел на него. Он смотрел как обычно, с тем спокойным ожиданием, к которому Юрий Петрович давно привык, и эта обычность и спокойствие, будто вот-вот спросит: «Куда едем, Юрий Петрович?» — больше всего и удивили.

— Здравствуйте, Михаил Николаевич, — сказал Юрий Петрович.

Чугуев не ответил, его темно-фиолетовые губы, с желтизной в углах, шевельнулись. Полукаров понимал: он должен, обязательно должен что-то сказать Чугуеву, может быть, ободрить его или вселить надежду, но почему-то не было слов. Он не мог их найти. Да и не знал он, какие именно слова произносят в таких случаях! Закружилась голова… «Надо сесть», — подумал Полукаров и шагнул к табуретке, но в это время снова шевельнулись губы Чугуева. Юрий Петрович догадался: надо наклониться, как делала недавно сестра, и торопливо приблизил ухо ко рту Чугуева. И услышал слабый шепот:

— Кате… помогите…

Юрий Петрович подождал, не услышит ли еще чего-нибудь. Но Чугуев молчал. Юрию Петровичу стало не по себе. Чугуев никогда ни о чем не просил Юрия Петровича! Значит, не верит, что выберется?.. Может быть, даже уверен, что не выберется?.. Он произнес это «помогите» так, словно это была его последняя просьба. Надо вызвать сестру!

Полукаров вышел в коридор. Родыгин сказал правду: вдоль окрашенных синей масляной краской стен стояли койки, на которых лежали больные, — действительно не хватало мест. В холле рядом с белым шкафом сидела за небольшим столиком сестра. Выслушав Полукарова, она тотчас побежала в палату.

Юрий Петрович проводил ее взглядом, идти за ней ему не хотелось, и, как только она скрылась в палате, облегченно вздохнул и неожиданно для себя жестко подумал: «Не надо было подходить к его койке… Только разнервничался, а пользы никакой…»

Он не заметил, как вышел на внутреннюю лестницу и тут же остановился, удивленный: здесь было полным-полно. Это было единственное место в больнице, где разрешалось курить и где образовался как бы клуб: курильщики спорили, что-то рассказывали друг другу, а на нижней площадке играли в шахматы. Там же суетился юркий мужичонка со страдальческими глазами. От него или отворачивались, или отмахивались. Завидев Юрия Петровича, он кинулся к нему:

— Кореш, полтора рубля найдешь?

Юрий Петрович, зажав под мышкой палку, сунул руку в карман халата и, обнаружив деньги, — наверное, Леля положила на всякий случай, — вынул два рубля, машинально протянул их юркому. Тот, быстро спрятав бумажки в рукав халата, спросил деловито:

— В какой палате?

— В восьмой.

— Порядок, — кивнул он и исчез.

Юрий Петрович подошел к окну. Отсюда так же, как из палаты, видны были река и завод. Небо затянуло серой наволочью, вода в реке была темно-серой, но контуры цехов стали четче и графичней. Юрий Петрович лениво отметил это и внезапно подумал: «Сто двадцать на спидометре — не меньше…» Это было его главным условием, когда он брал шофера… так дорого время, так чертовски дорого время! «Если бы они ехали медленнее…» Кровь прилила к вискам. Но тут же явилась другая мысль. Ничего особенного не было в тот день… Несчастный случай… Нельзя искать в несчастном случае закономерности… Он облегченно вздохнул и вдруг услышал смех за своей спиной. Оглянулся и увидел палатного соседа Ивана Алексеевича — тот подходил к нему, весело пощипывая «шкиперскую» бородку:

— Что, и вас уговорили на бутылку?

Юрий Петрович, не поняв, о чем речь, пробормотал:

— Я не пью.

Но, вспомнив юркого мужичонку, улыбнулся:

— И в самом деле!

— А что, он человек обязательный!

Они пошли рядом, и Юрию Петровичу приходилось вскидывать голову — старик был значительно выше его и палка у него была длинная, сучковатая, с отполированным набалдашником.

— Мы ведь встречались прежде? — спросил Юрий Петрович.