Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки

До этого, 23 октября 1967 года, в дневнике впервые звучит моя фамилия и сразу в таком важнейшем контексте: «Дома стычка Нины с Наташей. Обида, что мама ее часто упрекает. Беседа с Наташей о замужестве (Женя Бажанов)». А вот записи в ноябре и декабре 1967 года:

«25. XI. Наташа была в гостях с Ж. Бажановым и его матерью у родственников. Вечером сказала, что матъ Жени разговаривала с нею о замужестве, она собирается после сессии. Был небольшой скандальчик. Она заявила: «Я прекращаю встречи с Женей, раз вы против». Спал плохо.

26. XI. Снова об этом разговор. У меня слезы затуманили взор. Жаль с нею расставаться. Вечером с Ниной ужинали у Юры…

29. XI. Ужинали у нас Женя и Анна Зиновьевна Бажановы. Ушли в 0.30.

8. XII. Беседа о замужестве Наташи.

12. XII. Вечером у нас ужинали Бажанова Анна Зиновьевна и Женя. Разговор о замужестве Наташи и дате свадьбы».

14 декабря я участвовал в праздновании 50-летия Евгения Павловича в ресторане «Арбат». Всего было 19 гостей, счет – 155 рублей. А 20 декабря мы с моим папой ужинали у Корсаковых.

Дневник Евгения Павловича за 1968 год открывается записями, почти в каждой из которых фигурирую я. 1 января – я пью чай и ужинаю на Кутузовском. 3 января мы все вместе смотрим в кинотеатре «Октябрь» «Анну Каренину». 4 января мы отмечаем на Кутузовском день рождения Наташеньки с участием Оли и Вали Моисеевых, Лены Моисеевой, Юли Захаровой, Наташи Ефремкиной. 5 января с моим участием проходит ужин по случаю дня рождения Нины Антоновны. 12 января мы вчетвером посещаем кинотеатр «Россия», фильм «Твой современник». Картина в очень осторожном ключе вскрывала недостатки советской бюрократической системы. Евгений Павлович с удовлетворением отмечал такое свидетельство свободы творчества в СССР. Мы называли критику системы совсем недостаточной, холуйской.

22 января наша группа сдавала в МГИМО экзамен по валютно-финансовым отношениям абсолютно неадекватному, психопатичному профессору Комиссарову. Выше упоминалось, что он поставил Натуле ни за что ни про что четверку, единственную за все пять лет ее обучения в институте. Вот как осветил эту историю Евгений Павлович в дневнике: «…Наташу спрашивал 1 час 20 мин., у нее тряслись руки, из носа шла кровь. В группе поставил остальным 3 тройки и 6 двоек. Профессор строит рожи, кривляется, дураком называет, кричит чушь, вопросы задает непонятно. Фашист, гнида».

23 января мы ужинали у Корсаковых, а 24 января в 6.50 утра уехали в Сочи. Е.П. Корсаков с укоризной отметил в дневнике, что наш вагон № 14 был последним, плацкартным, места последние, возле уборной, боковые, у окна. У меня перед глазами всплывает наше нахождение в этом ужасном вагоне, и я холодею от стыда и ужаса: как же я такое допустил, не обеспечил свое сокровище комфортными условиями путешествия!

Судя по дневнику будущего тестя, я вернулся из Сочи раньше, успел принять участие в вечеринке у Корсаковых, а 11 февраля в 6.30 мы встречали Наташеньку из Сочи.

20 февраля 1968 года мы с Натусенькой подали заявление о регистрации брака во дворце бракосочетания «Аист» на Ленинградском проспекте. Вечером доложились Наташенькиным родителям. Все выпили шампанского.

Но затем в нашу жизнь совершенно неожиданно ворвались непредвиденные обстоятельства. Еще до этого институтское начальство объявило, что синологов могут послать в Сингапур для овладения китайскими диалектами. В те, советские, времена любая заграница воспринималась как что-то малодоступное, загадочное и очень привлекательное, а уж Сингапур! Сингапур был символом, самой большой вершиной экзотики. Туда редко кто из советских людей добирался, и об этом чудо-острове, затерявшемся в южных морях за тридевять земель от нашей Родины, судили по хватающим за душу строкам Вертинского: «в бананово-лимонном Сингапуре».