Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной

– Рабочий? – Недоверчиво переспрашивала «тюбетейка». – А почему же у тебя такое пузо большое? У рабочих такого пуза не бывает.

– Пузо – это не валюта, а валюты у меня нет.

– Тогда возьми у нее, – уйгур кивал в сторону моей жены.

– У нее тоже нет. Она крестьянка.

– Ничего себе крестьянка! Такая красивая, да еще в шубе!

– Крестьяне разные бывают.

– Вот и возьми у нее валюту.

– Она не даст. Всю, которая у меня была, отняла. У тебя ведь жена тоже, небось, заработок отнимает?

Под смех собравшейся толпы человек в тюбетейке отрицательно качает головой и задает риторический вопрос:

– Так как же быть?

Тут я замечаю «мерседес», из которого высаживаются два африканских дипломата, и предлагаю:

– Попроси у них!

– Еще чего! – Обижается фарцовщик, – буду я унижаться, что-то просить у людей соевого соуса!

– Почему соевого соуса? – Прикидываюсь я непонятливым.

– Потому что они черные, как соевый соус! – Победоносно докладывает уйгур. Толпа заходится от хохота.

Во время визита президента США Р. Рейгана в Китай (апрель 1984) на вещевом рынке ко мне обращается парень:

– Эй, хэлло, у меня есть доллары, помоги купить на них хороший магнитофон.

Отказываюсь: не могу, это противозаконно.

– А ты откуда?

– Из СССР.

– О, старший брат! Купи!

– Нет. Ты лучше попроси Президента США Рейгана, он сейчас в Пекине, может быть, посетит этот рынок.

– Просить Рейгана невозможно, он – американец, а американцы не знают китайского языка.

– Рейган уже выучил, он умный и уже два дня как в Китае!

– Нет, американцы тупые и страшные, Америка – это плохо, а советские умные и красивые, СССР – это хорошо. Я вот приобрел холодильник «Бирюса». Он самый лучший в мире!

Расовые предрассудки проявлялись порой и в отношении нас самих. Школьник в городе Сямэнь на вопрос, что он знает о советских людях, ответил: «Все вы – заморские черти». При входе в пекинский парк я в порядке эксперимента пытался приобрести льготный билет. Кассирша отодвинула от себя мою монетку в 10 фэней со словами:

– Иностранцы должны платить за входной билет 2 юаня!

– Но я не иностранец!

– А кто же ты? – вытаращила глаза кассирша.

– Я – китаец!

– Китаец? Какой ж ты китаец с таким длинным носом? – расхохоталась кассирша.

– Нос у меня обычный, и я – китаец.

Кассирша перестала смеяться, сморщила лоб, призадумалась, а затем куда-то исчезла. Вернулась в сопровождении человека во френче. Тот стал разъяснять правила: иностранцам не полагаются льготные билеты, они должны оплачивать пользование парком по полному тарифу.

Я заверил, что знаю правила, но они касаются только иностранцев, а я – китаец.

– Товарищ, – с очень серьезным видом возразил человек во френче. – Вы – не китаец, посмотрите на свой нос. У китайцев другие носы.

Должен похвастаться, что в конце концов я своего добился, меня в парк пропустили за 10 фэней. Правда, вслед из будки кассирши еще долго несся хохот и раздавались восклицания: «Какой странный длинноносик! Наверное, давно в зеркало не смотрелся!».

Аналогичный эксперимент я устроил на юге, в провинции Гуандун. Местные пионеры полюбопытствовали на улице, откуда буду родом. Услышав, что перед ними китаец, ребята на мгновение остолбенели. Потом один, видимо, более смышленый, шепнул на ухо другому: «Это – представитель нацменьшинства с севера. Поэтому-то у него такой длиннющий носище!».

В компании молодых европейцев, немца и итальянца я забрел на жемчужную фабрику на о. Хайнань. Мы беспрепятственно миновали пустую проходную и стали заглядывать в цеха. На столах валялись жемчужины, серебряные оправы, инструменты, а персонал отсутствовал. Мы подошли к двери с табличкой «директор фабрики». Постучали – тишина. Толкнули дверь, она поддалась, и мы оказались в длинном помещении со столом в центре. На нем мирно храпел мужчина. Над ним крутился большой вентилятор, прикрепленный к потолку. Разбудили храпевшего. Он представился директором. Полюбопытствовал, откуда мы. Получив разъяснения, стал громко хохотать.

– Странно, вы из разных стран, а все абсолютно на одно лицо, словно близнецы!

Мы кисло улыбнулись. Дело в том, что немец был высоким и худым блондином, итальянец – миниатюрным, чернявым толстячком, а я ни на йоту не походил ни на того, ни на другого.

Директор объяснил безлюдность на фабрике тем, что народ ушел на обед и послеобеденный сон. Через пару часов вернется.

Выше дан анализ внешней политики КНР в первой половине 1980-х годов, в том числе на советском направлении. Здесь же приведу наши с Натулькой заметки на сей счет, содержащиеся в письмах родным и в личных дневниках.

23 мая 1982 года, дневниковая запись: