Миг жизни

Козис довольно сухо поздоровался, и они сели за стол. Голос Сапарова был ласковый, приглашавший к соучастию и сотрудничеству. Что греха таить, он боялся спугнуть вспыльчивого и еще довольно могущественного заместителя.

— Ну как дела? — нежно спросил Сапаров и засмеялся, но тут же спохватился, подумав, что его смех может быть расценен как издевка.

— Дело — труба, — угрюмо сказал Козис. — Завалили нас.

— Знаю, — сказал Сапаров полуласково-полусерьезно. Он пытался точно определить для себя состояние Козиса и понять, насколько тот доведен до готовности подчиняться. — Знаю прекрасно. — Сапаров и в голосе, и в лице изобразил подобие уныния. — Вы готовы к проработке вариантов?

— Не то что готов, — Козис поднял руку, — приперт к стене. Мы все сделали, но я вам доложу, — Козис возвысил голос почти до крика и, стуча указательным пальцем по краю стола, в такт словам отчеканил: — Я вам доложу, что уважаемый председатель доморощенной экспертизы обложил нас, как волков флажками. Положения его экспертного заключения почти слово в слово повторили все сторонние организации!

Сапаров удивленно вскинулся:

— Вы полагаете, замечания не по существу?

— Отчасти да. Но видите ли… (Сапаров отметил про себя, что Козис, кажется, входит в русло. Стало быть, жизнь налаживается.) Проект все же можно было утвердить.

— Скажите, как ваше мнение относительно перспективности проектируемой нами электростанции?

— Чудовищная насыщенность оборудованием и коммуникациями. Знающие люди говорят: грязи не оберешься.

— А министр знает об этом?

— Пока нет, наверное. Но узнает. Придет время — узнают все: статистика опыта сделает свое дело.

— А почему же мы их проектируем?

Вопрос Сапарова прозвучал несколько наивно. Он это сам почувствовал и рассмеялся:

— Да, наше с вами дело — выпускать проект. Нас обязали, мы подчиняемся. Дисциплина стоит дороже инициативы. Скажут «надо» — спроектируем и троглодита. Прошу вас завтра, в десять утра, на ватмане в карандаше дать проработки вариантов барбатера. Я буду докладывать министру…

— Будет сделано!

13

Я все ждал. Дело закончено. Пора бы Санарову вызвать меня для разговора. Можно подумать, его никогда в жизни не интересовала экспертиза второй очереди Чегерольской атомной электростанции и что он вообще ни при чем.

Временная прописка через неделю кончалась. Жильем и не пахло. По всему похоже было, что я повис в воздухе. Работа работой, но надо ведь и жить, черт возьми! Впрочем, распалялся я вовсе зря. Ведь по предварительным прикидкам выходило, что мое жизненное уравнение в сложившейся системе координат решения вроде бы и не имело. За что боролся, так сказать, на то и напоролся. Но все же…

Подождав еще пару дней, я сам проявил инициативу и двинул к Сапарову. Секретарши удивительный народ — они все знают! По выражению лица и по тону голоса Лидии Яковлевны я понял, что мне не светит.

— Сапаров у себя? — спросил я ее.

— Да, кажется, — ответила она как-то нехотя, скучно.

Я взялся за ручку двери.

— Он просил его не беспокоить!

— Переживет, — сказал я ей доверительно и прошел в кабинет к главному инженеру.

Сапаров сидел за столом и смотрел переписку. Увидев меня, он довольно сухо поздоровался и снова уткнулся в бумаги.

«Дает понять, что некогда», — подумал я.

Не ожидая приглашения, сел в кресло и стал ждать. Позиция моя была удобная. Сапаров листал бумаги, а я мог довольно свободно изучать его лицо. Посмотрим, у кого больше терпения!

Он явно был смущен, хотя изо всех сил старался выглядеть строго деловым. Перекладывая бумажки, вдруг спохватился, нажал клавишу селектора и раздраженно крикнул:

— Лидия Яковлевна, я прошу вас больше никого ко мне не пускать!

«Еще один намек», — подумал я.

Сапаров наконец понял, что после выговора секретарю молчать неприлично, порозовел и сказал, не отрывая глаз от бумаг:

— Я вас слушаю.

Я почувствовал, что сам краснею. Мне хотелось рассказать ему об экспертизе проекта, о том, что проект все же при прочих равных условиях надо серьезно доработать, но понял вдруг, что говорить об этом не буду. Чужим и таким сейчас гадким, деревянным голосом просителя я сказал, что у меня кончается временная прописка, спросил, как быть с постоянной и вообще каковы мои перспективы.

— Если здесь серьезное учреждение, то вы получите то, на чем настаиваете. — Он, не глядя на меня, снова уткнулся в бумаги.

Ну, что тут скажешь? Все как по нотам. Я чувствовал, что если сейчас заговорю, то могу наговорить глупостей. Я встал и твердым шагом вышел из кабинета, отменно долбанув дверью.

— Хулиган! — услышал я вдогонку выкрик Лидии Яковлевны.

Оказывается, эта птичка умеет не только журчать, но и покрикивать. Все было ясно. Надо идти к Артуньянцу и проситься на станцию.

На улице лил сильный дождь. Я поднял воротник плаща и двинулся по направлению к метро.

«Не так уж и плохо все вышло, — думал я. — Прямая и обратная связь. И дело тут не в Сапарове и Козисе. Я на короткое время понадобился министерству. Сделал нужное дело и вот теперь возвращаюсь, в провинцию. Сердцем я спокоен.

Всего доброго, Москва! До новых встреч!»

ПРИТИРКА