Михаил Коцюбинский

Вспоминала мама, как 17 ноября 1886 года шла она на Волково кладбище в рядах передового студенчества Петербурга на гражданскую панихиду по Добролюбову в двадцать пятую годовщину со дня его смерти. Эта панихида, запрещенная правительством и организованная Союзом землячества во главе с Шевыревым, Ульяновым, Лукашевичем и Новорусским, переросла в мощную демонстрацию протеста против самодержавия. В своих воспоминаниях А. С. Поляков рассказывает: «Полиция, очевидно, знала об этом решении (организовать панихиду. — И. К.) и приняла свои меры: могилу Добролюбова 17 ноября увидела только небольшая делегация. Демонстранты после неудачной попытки пройти на кладбище повернули на Невский проспект, направляясь к Казанскому собору, но на Лиговке были зажаты казаками в кольцо. Градоначальник — им был тогда Грессер — продержал студентов в грязи Лиговки несколько часов, арестовал наиболее непокорных, а всех прочих под вечер распустил по домам».

Перед казаками с саблями наголо стояла и Вера Дейта. Через два дня после этих событий Союз землячества выпустил прокламацию «17-е ноября в Петербурге», авторами которой были А. И. Ульянов, П. Я. Шевырев, О. М. Говорухин, И. Д. Лукашевич. Близкие друзья Веры Дейши в тот период — народовольцы террористического направления: Вержбицкий Иосиф Степанович, Татьяна Сергеевна Постникова, Дора Юдилевна Добрал, Абрам Билинский — Билиннес, Евгения Григорьева. Часть из них проходила по делу 1 марта 1887 года. О них мы узнаем из жандармского дела Веры Дейши.

«Наблюдением за Евгенией Григорьевой, заподозренной в оставлении в лавке Татаринова известного портмоне с заготовленной прокламацией о совершившемся цареубийстве, было установлено, что 24 февраля 1889 года Григорьева заходила в дом № 20 по Третьей линии Васильевского острова, где проживала Дейша, Новоселова и студент Санкт-Петербургского университета Абрам Билинский — Билиннес, но у кого именно из этих трех лиц она была, выяснить не представилось возможным»[13].

Имеются все основания думать, что Евгения Григорьева была у Дейши, так как из донесений жандармского департамента видно, что Дейша еще раньше, в 1888 году, была связана со студентом Санкт-Петербургского университета Иосифом Степановичем Вержбицким, человеком «террористического направления, сторонником систематического цареубийства», как гласит дело № 874 того же 3-го делопроизводства (ЦГИАМ, фонд департамента полиции, 1893). Мама рассказывала мне, что ее квартира была явочной и она помогала укрывать находившихся в опасности товарищей.

Передо мной дело № 874 департамента полиции «3-е делопроизводство» о дочери надворного советника Вере Иустиновне Дейше-Коцюбинской» на 46 листах (хранится в Центральном государственном историческом архиве в Москве). Дело охватывает в основном 1890–1894 годы — годы пребывания Веры Дейши в Чернигове.

Из него видно, что в этом городе существовала нелегальная революционная организация, куда входили семинаристы, студенты, мелкие служащие, «а одним из наиболее серьезных и деятельных членов сего кружка является вышеупомянутая Дейша. Последняя находится в постоянных письменных сношениях с Федором Свидерским (проживающим в Варшаве. — И. К.), от которого получала нелегальную литературу для пополнения кружковых библиотек, но не по почте, а через особо доверенных лиц»[14].

Из последующих материалов видно, что Вера Дейша в то время заведовала общественной библиотекой и читальней, которые помещались в небольшом домике напротив бывшего реального училища на углу улиц Гончей и Бульварной (ныне Горького и Карла Маркса). Работа в библиотеке давала ей возможность налаживать связи с молодежью, распространять прокламации, листовки, нелегальные произведения К. Маркса и Ф. Энгельса. Об этом мы узнаем из письма Веры Дейши, датированного маем 1892 года и адресованного Свидерскому в Варшаву: «Если бы вы знали, — пишет она (то же дело № 874, л. 46), — как хорошо мы провели этот год, как дружно работали на почве всякого рода просвещения и объединения и сколько уже нас теперь! Сейчас у нас слово «свой» в таких широких размерах, что без страха осуществляем то, что нужно… Больше того, убедительно просим: шлите с земляком — у нас ни одного экземпляра, только отрывки. Если есть еще что-нибудь, так не забывайте, что мы далече от центра и очень нуждаемся в просвещении. Как видите, не распространяюсь; ведь вопрос: дойдет ли это письмо?»

Свидерский через Веру Дейшу распространял сочинения Карла Маркса. «Посылаю вам свою брошюру «Труд и капитал», — писал он ей. — Цель составления и перевода этой брошюры была сделать доступною для большинства нашей публики — среднего интеллигента — теорию Карла Маркса. Обращаюсь к вам с просьбой о распространении ее…»[15]

26 февраля 1893 года Свидерский получил письмо от Веры Дейши.