Михаил Коцюбинский

Чутко прислушивается писатель к любой новости, к любому сообщению. То, полный нетерпения, спешит он вместе с женой встретиться где-то на окраине города с учительницей из Горбова, которая приехала из села после разгрома барской экономии, то, трясясь на неровных дорогах, едет на возу со скошенной травой в Выхвостово, чтобы побывать на месте, где недавно произошел самосуд, то письменно запрашивает инженера черниговского завода, знающего работу аппаратной, об условиях труда и случаях увечья. «С удовольствием сообщу то, что знаю, — читаем в ответном письме, хранящемся в фондах Черниговского литературно-мемориального музея М. Коцюбинского. — Самое опасное в смысле получения поранения — это отделение аппаратное, или, иначе, машинное. А самая опасная машина — это машина паровая, приводящая в действие весь завод… как ни ограждают паровые машины, все же доступ к машине должен быть, а посему рабочий не гарантирован от получения увечия. Получить увечие можно всевозможным неосторожным действием.

Расскажу об одном из таковых. При паровой машине находился насос с зубчатыми колесами, так называемыми шестернями для качания воды… Во время хода машины смазчик хотел смазать шестерни насоса. Держа в левой руке масленку, он начал наклонять ее, чтобы масло потекло в носок масленки, но так как масла было в масленке мало и носок плохо давал капли масла, то рабочий начал постукивать носком масленки о зубцы шестерни, желая этим ускорить смазку. Внезапно шестерня захватила масленку. Инстинктивно, желая освободить (ее. — И. К.), рабочий правой свободной рукой хотел вырвать носок масленки из шестерни и угодил рукой туда, куда попала масленка, и ему оторвало 4 пальца на правой руке».

Этот случай был положен потом писателем в основу изображения увечья Андрея в «Fata morgana». «Я теперь так выбился из обычной житейской колеи, — пишет Коцюбинский друзьям, — так погрузился в работу, что реальная жизнь для меня почти не существует. Я весь среди своих героев, живу их жизнью, разделяю их горе и радость, говорю их языком и предан их интересам. Что делается вокруг меня — не знаю и, правду сказать, не хочу знать»[47].

«Боюсь за успех работы и так хочу, чтобы она удалась мне», — вновь и вновь повторяет он[48].

Не только обстановка на Черниговщине интересует писателя. Чтобы лучше узнать быт крестьян, рабочих, их настроения, Коцюбинский в 1906 году совершает поездку по Украине (Киев, Триполье, Кременец Заслав, Анополь, Клепачи, Острог), где осматривает спирто-водочные и ректификационные заводы.

В 1910 году он едет в Конотоп на судебный процесс, привлекший внимание всей России. В селе Выхвостове кулаки организовали самосуд над пятнадцатью активистами и зверски расправились с ними. Правящие круги старались обелить убийц. В защите их принимал участие даже прокурор, стремившийся доказать их невиновность.

«Важный чиновник, приехавший специально из Петербурга на этот процесс, не стесняясь, в кулуарах сказал (о жертвах самосуда. — И. К.): «собакам — собачья смерть…»[49] Суд всех убийц оправдал».

Нужно было иметь не только тонкое художественное чутье, чтобы с таким исключительным мастерством нарисовать драматические события подавленного крестьянского восстания. Надо было обладать острым политическим предвидением, чтобы так точно, как это сделано в «Fata morgana», передать рост революционной сознательности крестьянства и его союз с пролетариатом.

События, порождаемые революцией, ломка привычных устоев, переоценка ценностей в сознании демократически настроенной интеллигенции постоянно привлекают внимание писателя.

В новелле «Смех» Коцюбинский стремится определить место демократической интеллигенции в революционных событиях 1905 года. Он знает, что представители этой интеллигенции в годы революции были вместе с народом. И не удивительно, что черносотенные банды погромщиков, натравленные полицией, стремились расправиться с ними. Однако писатель видел, что революция обнаружила на совести многих из них прирожденные пятна гнилых буржуазных отношений — разрыв между словом и делом, между умом и сердцем, между общественным и личным. В своей новелле отец создал образ такого интеллигента — адвоката Чубинского. Трагедия Чубинского в том, что он, и разделяя революционные взгляды, все же не видит того, что сам становится на позиции благополучного буржуа, эксплуатируя служанку Варвару, не замечая ее трудной жизни, полуживотного существования.

Коцюбинский подчеркивает, что революция это не только митинги и манифестации. Она захватывает все сферы твоей жизни, врывается в твой дом, в твою семью, твое сердце и в тяжелых испытаниях требует от тебя ответа «кто ты?».

В решающий момент, когда опасность придвинулась вплотную, Чубинский «увидел то, мимо чего проходил каждый день, как слепой. Эти босые ноги, красные от холода, грязные, потрескавшиеся… как у животного, лохмотья на плечах, которые не грели. Землистый цвет лица, синеву под глазами… Это мы все съели, вместе с обедом…