Читаем Михаил Строгов полностью

Строгов(разворачивая разрешение). Я имею право на сопровождение. Да и что в том странного, если со мною едет… сестра!

Полицмейстер. Ваша сестра?

Строгов (берет Надю за руку). Да, сестра. Пошли, Надя.

Надя (сжимая его руку). Я иду за тобою, брат!

Блаунт. Какой он гордый… этот купец.

Жоливе. И очень энергичный… дружище Блаунт.

Блаунт. Я вам не друг, мистер Жолливетт!

Жоливе. Жоливе!

Блаунт. Жолливетт! Жолливетт!.. For ever![30]

Сцена 11

Те же, Иван.


Иван(переодетый в дорожный мундир русского офицера, полицмейстеру). Особое разрешение! (Показывает свой паспорт.)

Полицмейстер. Еще одна бумага, собственноручно подписанная генерал-губернатором!

Иван. Лошадей!

Смотритель. Но их больше нет.

Жоливе. Если бы была хоть одна…

Блаунт(обращаясь к Жоливе). Я бы первым получил ее.

Жоливе. А я бы потом отобрал ее у вас.


Разгневанный Блаунт поворачивается к нему спиной.


Иван. А это чей тарантас?

Смотритель(показывая на Строгова). Вот этого господина.

Иван(Строгову). Дружище, мне очень нужна твоя повозка и твоя лошадь.

Жоливе(в сторону). А он не стесняется, этот офицерик. Строгов. Лошадь эту я сохраняю лично для себя. Я не могу и не желаю отдавать ее кому-то другому.

Иван. Говорю тебе: она мне нужна.

Строгов. А я вам сказал, что вы ее не получите.

Иван. Берегись! Я ведь могу и отнять ее, несмотря на…

Строгов(раздражаясь). Несмотря на мое «нет»?

Иван. Да, несмотря на это… В последний раз спрашиваю: уступаешь ли ты мне добровольно экипаж с лошадью?

Строгов. Нет! Я же сказал вам: нет!

Иван. Нет? Ну что ж, сейчас увидим, кто из нас двоих оставит его у себя!

Надя. Боже мой!

Иван(обнажая шпагу). Дайте оружие этому человеку, и пусть он защищается!

Строгов(с вызовом). Хорошо! (В сторону.) Дуэль! А моя миссия? Если я буду ранен?… (Скрестив руки, высокомерно.) Я не буду драться!

Иван(разъяренный). Ты не будешь драться?

Строгов. Нет! А вы не получите мою лошадь!

Иван(все больше выходя из себя). Ты не будешь драться, говоришь?

Строгов. Нет.

Иван. Нет?… Даже после этого? (Бьет Строгова кнутом.) Ну, будешь ты драться, трус?

Строгов(бросаясь на Ивана). Него… (Резко останавливается и овладевает собой). Я не буду драться!

Все хором. Ах!

Иван. Ты вынесешь позор и не отомстишь?

Строгов. Вынесу… (В сторону.) За Бога… царя… и отечество!

Иван. Тогда — в чем же дело? Твоя лошадь переходит ко мне! (Прыгает в тарантас. Смотрителю.) Расплатись!


Тарантас уезжает влево.


Смотритель. Спасибо, ваше превосходительство.

Жоливе. Никогда бы не поверил, что он вынесет подобное оскорбление!

Блаунт. А-ой! Я почувствовал, как у меня самого закипела кровь.

Сцена 12

Те же, без Ивана.


Строгов. Этот человек… Я его отыщу! (Смотрителю.) Кто был этот человек?

Смотритель. Не знаю… Но он умеет заставить себя уважать!

Строгов(рванувшись к нему). Ты позволяешь себе судить меня!

Смотритель. Да! Храбрый человек не может простить нанесенного ему оскорбления!

Строгов(хватает смотрителя и сильно встряхивает его). Несчастный!.. (Хладнокровно.) Уходи, дружище, или я убью тебя!..

Смотритель. Вот так, правильно, таким ты мне больше нравишься!

Жоливе. И мне тоже! Только смелость надо проявлять вовремя!

Блаунт. Смелость англичан времени не подвластна! У англичанина она всегда при себе! Всегда!

Жоливе. Мы увидим это под Колыванью, коллега! (Направляется к зданию почтовой станции и входит в него.)

Надя(в сторону). Как сверкнули его глаза в момент оскорбления!.. Эта борьба с самим собой при отказе биться!.. А сейчас… такое глубокое отчаяние!..

Строгов(садится к столу). О! Я никогда не поверил бы, что придется выполнить приказ такой дорогой ценой!..

Надя(разглядывая Строгова). Он плачет!.. Здесь скрывается тайна, мне непонятная… Секрет, унесший всю его смелость! (Подходит к Строгову.) Брат! (Строгов поднимает голову.) Бывают случаи, когда оскорбление унижает, а это… Оно подняло тебя в моих глазах!


Перейти на страницу:

Все книги серии Michel Strogoff - ru (версии)

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное