Михаил Суслов

С марта 1955 года международным отделом ЦК руководил кремлевский долгожитель, выпускник Института красной профессуры и бывший работник Коминтерна Борис Пономарев. Он сохранил некоторые идеалы своей юности, ненавидел Сталина. У него в отделе собрались знающие и образованные люди. Но Пономареву не хватало самостоятельности, поэтому он так и не стал членом Политбюро, о чем мечтал. Пожалуй, коллеги не очень его жаловали, но считали главным знатоком мирового коммунистического движения. При Хрущеве он стал академиком. Борис Николаевич поставил рекорд – заведовал отделом больше тридцати лет, пока Горбачев не отправил его на пенсию.

Уже будучи пенсионером, Пономарев приехал ко мне в «Известия», где я тогда работал. Открылась дверь, и появился человек, чьи портреты я видел всю жизнь, с «Золотой Звездой» Героя Социалистического Труда на пиджаке. Он засел за воспоминания и приехал спросить, представят ли они интерес для газеты. Я совершенно искренне ответил: конечно! Борис Николаевич объяснил, что намерен описать, как совсем молодым человеком он увлекся большевистскими идеями… Я пытался уговорить его, напротив, начать с конца – с того времени, когда он был одним из руководителей страны, и постепенно вернуться к истокам. Не уговорил, увы – воспоминаний Пономарев не оставил….

Суслов был, наверное, самым бдительным аппаратчиком в Москве. Однажды возник вопрос относительно переиздания собрания сочинений классика советской литературы Алексея Максимовича Горького. Отдел художественной литературы и искусства ЦК партии представил справку о многочисленных купюрах, которые делались при издании сочинений Горького уже после смерти писателя.

Например из его знаменитого очерка о Ленине цензура вырезала такие слова:

«Невозможен вождь, который – в той или иной степени – не был бы тираном. Вероятно, при Ленине перебито людей больше, чем при Фоме Мюнцере».

Томас Мюнцер – вождь крестьянской войны ХVI века в Германии, войны, которая была очень кровавой.

Отдел ЦК предложил «вторично издать 17-й том Собрания сочинений Горького, не допуская впредь никаких купюр». Но Суслов рассудил иначе: выпускать с купюрами – неразумно, потому что дотошные читатели запросто могут сравнить новую книгу с прижизненными изданиями Горького. А выпускать без купюр невозможно – нельзя же разрушать канонический образ Ленина! В итоге Суслов доложил руководству страны, что вообще считает переиздание семнадцатого тома нецелесообразным.

Вот за эту находчивость Михаила Андреевича и ценили. Он ни в чем и никому не позволял отклонений от генеральной линии – даже Алексею Максимовичу Горькому или Владимиру Ильичу Ленину…

В 1953 году Суслов поддержал арест Берии и реорганизацию органов госбезопасности. Именно он помог Хрущеву вывести партийный аппарат из-под контроля ведомства госбезопасности.

Михаил Андреевич выступил и против кандидата в члены Президиума ЦК Мир Джафара Аббасовича Багирова, который долгое время возглавлял органы государственной безопасности в Азербайджане, а потом стал первым секретарем республиканского ЦК и председателем Совета министров. После ареста Лаврентия Павловича от Багирова ждали, что он поможет московским руководителям подготовить дело Берии. Но он растерялся и на Пленуме ЦК не знал что сказать.

К нему обратились из зала:

– Товарищ Багиров, когда вы начинаете оправдываться, то делаете это не в полный голос. Вы скажите, что вы о ЦК за последние годы забыли…

– Я?

– Ходили только к шефу.

– Я? – Багиров не знал, что ответить.

– Ходили все время к Берии…

Багиров пытался оправдаться:

– Я Берию шефом Азербайджана не мог считать, хотя он и пытался это делать… Когда я здесь бывал, и в ЦК, и во все министерства, во все организации ходил, и если на то пошло, очень редко, когда у Берии наедине был…

Вмешался Суслов:

– Инструктора ЦК побаивались ездить в Азербайджан.

– В Азербайджан? – растерянно переспросил Багиров.

Он явно не ожидал таких слов. Не привык к роли оправдывающегося. Десятилетиями он сам презрительно разил с трибуны врагов народа. А зал послушно ему внимал. И вдруг все поменялось.

– Да, в азербайджанские организации, – подтвердил Суслов, уже понимая, что Багиров недолго просидит в своем кресле, – боялись, что у вас есть шеф.

Багиров совсем растерялся:

– Не знаю, может быть…

Его сняли с должности председателя Совета министров республики и вывели из состава бюро ЦК компартии Азербайджана – «за непартийное поведение в деле Берии, неискренность перед партией и крупные политические ошибки». В Баку прилетел секретарь ЦК КПСС по идеологическим делам Петр Поспелов. Когда умер Сталин, Поспелов рыдал, но теперь резко выступил против сталинского любимца. В один день Багиров, который два десятилетия управлял Азербайджаном и к которому подчиненные обращались как к живому божеству, превратился в ничто. В 1956 году его, одного из самых жестоких соратников Берии, судили и приговорили к смертной казни «за участие в изменнической группе и совершение террористических расправ над советскими гражданами».