Михаил Васильевич Ломоносов. Том 2

Между тѣмъ Императрица не переставала наблюдать за нимъ. Узнавши о новомъ приступѣ несчастной страсти, она рѣшилась пробудить его отъ усыпленія, и приказала ему написать стихотвореніе на какой-то торжественный случай , съ тѣмъ , чтобы онъ явился съ нимъ лично къ ней, въ назначенный день.

Ломоносовъ получилъ приказъ ; но до срока оставалось еще нѣсколько дней , и онъ отложилъ свою работу. « Еще будетъ время, напишу! » сказалъ онъ, и проводилъ дни по прежнему. Наступилъ назначенный срокъ: Ломоносовъ не написалъ оды , и не могъ явиться къ Императрицѣ. Это огорчило ее , и она приказала ему явиться къ себѣ на другой-же день.

Поэтъ ужаснулся, когда его пробудили этимъ приказаніемъ. Мгновенно освободился онъ отъ чаду своего бурнаго веселья , и не спалъ всю ночь. Мысль , что онъ не исполнилъ воли своей высокой благодѣтельницы, поразила его не страхомъ , а угрызеніемъ совѣсти, стыдомъ. Онъ чувствовалъ презрѣніе къ самому себѣ.

Съ неизъяснимымъ чувствомъ вошелъ онъ во дворецъ. О немъ тотчасъ доложили , потому что объ этомъ было приказано напередъ. Им-

ператрица велѣла позвать его въ свой кабинетъ , гдѣ была она одна.

Лицо его выражало все, что чувствовала душа, такъ что при первомъ взглядѣ Екатерина увидѣла это, и когда онъ упалъ передъ нею на колѣни, преклонивъ голову , она сказала :

— Г. Ломоносовъ ! Я вижу , что вы сами вполнѣ чувствуете свой проступокъ. Хорошо! Я не стану упрекать васъ ; только требую непремѣннаго слова, что вы отказываетесь отъ своей страсти навсегда !

«Всемилостивѣйшая Государыня! Даю вамъ клятву, въ присутствіи Всемогущаго Бога!

— Я довольна этоимъ , потому что увѣрена въ васъ. Встаньте !... И вамъ-ли, Г. Ломоносовъ , доводить себя до напоминаній !... На васъ обращены взоры цѣлаго отечества ! Вы краса Русской учености, образецъ Русскаго ума. Вы будете послушны моему убѣжденію. Въ атомъ даю за васъ слово отечеству. Не введите-же меня въ нарѣканіе !

« Я не умѣю выразить своихъ чувствъ , Всемилостивѣйшая Государыня!... Позвольте мнѣ, виновному , оправдать милосердіе ваше будущими моими поступками.

— Я желаю этого, прошу васъ объ этомъ ! Знаете-ли , что я дорожу вами не меньше нежели какою нибудь областью моихъ владѣній ?

Будьте увѣрены , что я забочусь о васъ , и оправдайте мое вниманіе.

« Ваши неизрѣченныя милости , Государыня , не могутъ быть оправданы, если-бы даже я пролилъ за васъ всю кровь свою, до послѣдней капли. Но я сдѣлаю, что только возможно для человѣка !

— Для Ломоносова ! — прибавила Императрица. — Въ этихъ словахъ я узнаю прежняго Ломоносова. Нѣтъ, вы не обманете меня! Снова ручаюсь за васъ.

Аудіэнція кончилась ; но она сдѣлала на Ломоносова глубокое впечатлѣніе. Онъ рѣшился свято исполнить свое слово, хоть и не предчувствовалъ , что это будетъ стоить ему жизни.

Въ самомъ дѣлѣ, на другой-же день овладѣлъ имъ сильный недугъ, неизбѣжное слѣдствіе слишкомъ быстраго перелома. Черезъ нѣсколько дней болѣзнь усилилась и начала возбуждать опасенія. Объ этомъ донесли Императрицѣ.

Узнавши причину его болѣзни , она приказала сказать , что разрѣшаетъ его отъ даннаго слова, и что онъ долженъ слушаться только совѣтовъ медика.

Вблизи постели Ломоносова сидѣлъ пріятель его Штелинъ , когда пришли отъ Императрицы. Услышавши волю Ея, Ломоносовъ сказалъ:

« Изъявите всю мою признательность Всемилостивѣйшей Государынѣ, но доложите вмѣстѣ съ тѣмъ, что я не воспользуюсь ея позволеніемъ. Я не достоинъ жизни, если эта жизнь должна поддерживаться снисхожденіемъ къ моимъ слабостямъ. Да теперь уже и поздно : смерть въ груди моей !

— Но Императрица желаетъ , чтобы употреблены были всѣ средства для пособія вамъ — Сказалъ посланный.

« Благодарность мою за Ея попеченія унесу я къ престолу Всевышняго ! Но я не житель міра сего !. . . Скоро все для меня кончится.

Опечаленный придворный ушелъ, а Ломоносовъ , видя что въ глазахъ старика Штелина блистаютъ слезы, сказалъ улыбаясь :

« О чемъ грустишь . ты , пріятель ? Неужели о моей смерти ?

Штелинъ отвѣчалъ, собравшись съ духомъ:

— Я еще надѣюсь на Бога , что вы останетесь жить , Г. Ломоносовъ.

« Нѣтъ , я вижу , что мнѣ скоро умереть. На жизнь смотрю равнодушно, и сожалѣю только о томъ , что не успѣлъ довершить , что началъ для пользы отечества , для славы наукъ и для чести Академіи. Къ сожалѣнію вижу теперь, что благія намѣренія мои исчезнутъ вмѣстѣ со мною.

У Ломоносова было не много друзей при жизни , но явилось много почитателей , когда оканчивалась эта многотрудная , блестящая , славная жизнь!... Зрѣлище было поучительно и прекрасно. Богатые экипажи останавливались передъ жилищемъ Ломоносова, и великолѣпные господа выходили изъ нихъ изъявить свое участіе славному соотечественнику, сами не подозрѣвая, что отдаютъ этимъ дань умирающему генію, котораго не умѣли они чтить при жизни его.

Императрицѣ доставлялись ежедневныя извѣстія о состояніи Ломоносова , котораго , можетъ бытъ , лучше всѣхъ понимала она.