Мила Хант

Два всплеска. Потом ещё несколько, на голосовых частотах. Полный надежды, С. барабанит пальцами по столу.

25

– Алло! Алло!

– С.! Это вы?

Я ничего не слышу. И не решаюсь говорить громче, хоть я сейчас одна, скрытая от глаз, на берегу реки.

– Чёрт возьми, С., если вы меня слышите – отвечайте!

– Мила…

Я закрываю глаза и с облегчением перевожу дух.

– Ну а кто же ещё это может быть?! Если только вы не подписали ещё кого-нибудь на эту грязную работёнку.

– Без сомнения, это вы…

Мне кажется, я слышу какой-то намёк на смех.

– Где вы? – продолжает он. – Вы нашли место, где проходит сигнал?

Я вдруг испытываю инстинктивное нежелание рассказывать С. о Периферии.

– Мила, слышите меня? Скажите, где вы? Найдите ориентиры вокруг, опишите, что вы видите.

– Нет времени. Сегодня произошло до черта всего! Я попала в сумасшедший, невероятный мир, я…

– Успокойтесь. И опишите место, где вы находитесь.

Поколебавшись, я решаю соврать.

– Я в здании – среди десятка других, абсолютно одинаковых.

– Что вы там делаете?

– Пытаюсь узнать чуть больше о них. Потому что вы мне ничего не рассказали. Устанавливаю дружеские связи.

Я вспоминаю, как грубо вела себя с Конни. Нет уж, я пока не готова ни с кем тут дружить.

– Вы смогли установить…

– Нет. Это плохо кончилось. У меня Служба безопасности на хвосте.

– Леди А. потеряет терпение.

Всякий раз его покровительственный тон и сочувствие усыпляют меня, и я пропускаю удар, очередную неприкрытую угрозу.

– Перестаньте чуть что ею прикрываться, С.! В этой истории главный злодей – вы!

– Я изменю в базе данных ваш профиль, связанный с личной татуировкой. Если вас разыскивают, завтра вы будете уже не той, что вчера.

– Как вы это сделаете на расстоянии?

– Я разберусь. А ваша задача – найти способ интегрироваться в их общество. И выяснить, кто им управляет, Мила. Быстро.

– Быстро, быстро. Вы такой странный, я…

– Шесть дней. Вот всё, чего я добился. После этого…

Волна тоски накрывает меня с головой.

– Шесть дней? Вы с ума сошли? Я никогда не смогу…

Я замолкаю и быстро оглядываюсь. Мне почудился сзади какой-то треск.

– Мила? Слышите меня, Мила?

– Замолчите! – шепчу я.

Потом прислушиваюсь, но не слышу ничего, кроме стука собственного сердца. А вдруг прорыв колючей проволоки был зафиксирован системами наблюдения? Как же я об этом не подумала? Оставаться здесь слишком опасно, надо уходить. Мне дают всего шесть дней, и я знаю, что торговаться бессмысленно. Я удаляюсь от реки в сторону леса.

– Я должна идти, С.!

– Постойте, Мила! Вернитесь на это место завтра, вы меня… слышите? Ми…а… за…тра… ечером…

– Попытаюсь.

26

Шар уносит меня, и я направляюсь к Куполу. Больше нельзя терять ни минуты.

Прямо передо мной, на севере района, который пульсирует непрерывной активностью, тянутся две монументальные улицы с одинаковыми зданиями, соединёнными стеклянными коридорами. Они могли бы казаться чем-то монотонным, но вместо этого поражают экстравагантностью и графической свободой. Фасады представляют собой огромные полотна, где росписи покрывают каждый квадратный сантиметр. Художники явно отрывались по полной, без тормозов и без границ. Это какое-то сумасшедшее изобилие стрит-арта. Исполинские лица в игре света и тени. Сияющие трёхмерные пейзажи. Городские виды. Фантастические животные. И воззвания, написанные дутыми буквами, – этакие крики свободы, метящие каждое здание. Никогда и нигде я не встречала такой неумеренной экспрессии, не связанной никакими привычными шаблонами. Мне кажется, я вижу на платформах подростков с баллончиками краски, добавляющих то тут, то там новые ослепительные штрихи. Это почему-то поднимает со дна души давно забытые чувства. Я вдруг вспоминаю ту радость, которую испытываешь, когда ты больше не скован со всех сторон.

Ансамбль зданий и стеклянных коридоров сверху выглядит как огромный многоцветный прямоугольник. Прозрачные трубы делят его на равные квадраты. А посередине возвышается растущий прямо из земли гигантский купол.

Шар опускается. Я вспоминаю слова людей, поймавших меня у границы. И останавливаю первого встречного подростка.

– Можешь сказать, где находится Центр интеграции?

Девушка оборачивается и улыбается.

– Здесь, – говорит она, показывая на ближайшее к нам здание.

Я захожу внутрь и оказываюсь в круглом вестибюле. Меня останавливает охранник.

– Идентификация, – говорит он просто.

Но, видимо, увидев моё недовольное лицо, решает добавить:

– Оранжевый уровень опасности. Контроль обязателен. Извини…

– Что случилось? – спрашиваю я, стараясь сохранять равнодушный вид.

– Вражеское вторжение на территорию, вчера. И ожидающиеся рейды. Обычное дело, – вздыхает он.

Я улыбаюсь и отвожу взгляд, боясь, что он узнает меня, несмотря на моё преображение. Хотя этот человек не похож на полицейского. Он говорит со мной без агрессии и даже без авторитарности. И он не вооружён. Я обнажаю свою татуировку, не очень представляя, что делать дальше. Удивлённый моей неосведомлённостью, охранник показывает на две стеклянные пластины, вертикально вмонтированные в стену.

– Помести руку между ними.